Так он шел неизвестно сколько времени. Картина не менялась. Когда солнце поднялось прямо над головой, передвигаться стало невозможно. Он выкопал в песке яму, лег в нее, прикрылся сверху накидкой, чтобы не так жгли солнечные лучи, и в полузабытьи пролежал до вечера.
Когда огненный шар скатился за горизонт, Айстис поднялся, стряхнул с себя песок, посмотрел в ту сторону, куда предстояло идти, и увидел справа сверкающую звезду.
— Как хорошо! — воскликнул он. — Эта звезда станет для меня путеводной! Спасибо, боги, за помощь!
И он зашагал на юго-восток, время от времени поглядывая на небо, пока в темноте не наткнулся на какой-то предмет. Чуть не упав, Айстис увидел растение с крупными листьями, пригнувшимися к песку. Он впился в эти листья зубами и стал их с жадностью поедать. Листья были мясистые, полные сока. Они напоминали болотную воду, но утоляли жажду.
Юноша съел весь куст. Он собрал все листики до единого, не оставил даже корня, который оказался тонким и длинным.
Подкрепившись, Айстис не почувствовал облегчения. Он попытался снова идти, но внезапно ощутил в кишечнике режущую боль.
«Видимо, куст ядовитый, — пронзила его мысль. — Что теперь со мной будет?»
Боль стала невыносимой. Айстис сел на песок. К его руке прикоснулось какое-то холодное существо.
Юноша вздрогнул, и оно отпрянуло в сторону, но не убежало. Существо смотрело на человека, словно застыв на месте. Оно было похоже на ящерицу.
Айстис вспомнил, как однажды они с Гудрисом ели мясо ящерицы. А может, и эта съедобна? Собрав все силы, он бросился на неизвестное существо. Оно не успело спастись бегством…
— Что делать, братец, придется меня выручать, — сказал Айстис, как бы прося прощения, достал нож и отрезал ящерице голову.
Он с жадностью пил кровь и ел сырое мясо, которое показалось ему вкуснее всех лакомств.
Солнце всходило и закатывалось, снова всходило и снова закатывалось.
Айстис продолжал продвигаться все дальше на юго-восток.
Так он дошел до места, где во все стороны, куда ни кинь взгляд, тянулись обширные пространства плоских плит песчаника, а меж ними то тут, то там торчали выжженные солнцем скалы. Их причудливые контуры, напоминающие старые заброшенные крепости, вырисовывались на фоне голубого неба.
Айстис подошел к одной «крепости» и удивился.
Вблизи руины оказались нагромождением песчаных столбов, отвесных стен, меж которых, как уж, извивалась высохшая река. Воды не было ни капли, только серо-желтый песок. Видимо, река высохла давным-давно.
Юноша поднял голову и замер от удивления. Прямо над ним, на отвесной стене, танцевала женщина! Не живая, а нарисованная темно-коричневыми и белыми красками. Но нарисованная так, что выглядела как живая!
Она была изображена в момент полуоборота. Опираясь на пятку левой ноги, отбросив назад полусогнутую правую, широко взмахнув руками в стороны, женщина как бы парила в воздухе. Ее полет делался еще больше зримым от украшений из стебельков сухих трав, свисающих с запястий и бедер.
Вокруг танцующей женщины в животрепещущей пляске кружились толпы белых, черных, коричневых людей…
Хорошо присмотревшись, Айстис увидел, что женщина и окружающие ее танцоры не единственные рисунки. Бесчисленное их количество тянулось по оврагам песчаной реки…
Юноша медленно двигался в тени скал, читая эту каменную книгу.
Вот небольшие схематические фигурки, отличительная черта которых — круглая голова. Рядом огромнейшая птица без крыльев, с ногами, похожими на стволы небольших черемух, росших около их селения у моря. Дальше — животное с такой длинной шеей, что голова казалась как бы поднятой на огромнейшем шесте…
Внезапно Айстис отпрыгнул назад: на него косился зверь, похожий на жабу, но в сто раз больше! Голова зверя была продолговатой, как бревно. Раскрытая, как мешок, пасть сверкала острыми зубами… А там — лошадь! Похожа на гнедого, которого Айстис оставил дома. Рядом с ней не то корова, не то лошадь… Дальше — целое стадо коров, окруженное пастухами. Над ними нарисованы лодки, плывущие под парусами.
Поражало гармоническое сочетание цветов. Айстис различил зеленые, фиолетовые, синие тона. Наверное, когда-то климат здесь был не такой сухой, стада находили и сочную траву, и реки, полные воды. Это подтверждал и рисунок трех водных чудовищ, на которых охотились люди, стоя на длинных деревянных судах.
Айстис увидел шеренги воинов. Он смотрел на рисунки, удивляясь мастерству неизвестных художников. Они сумели нарисовать людей и животных в натуральную величину так живо, так близко к его пониманию мира, что он как бы видел в своем воображении самих художников, животных, растительность этой эпохи. Одного Айстис не мог сообразить: когда сотворены эти каменные полотна…[75]
75
Наскальные росписи Сахары, сотни тысяч которых обнаружено на каменных плато Ахаггары, Тассили, Укаимедене, Джебель-Ягуре, Тизин-Тирлисте, Фум-эль-Хасане, других местах, датируются X–I тысячелетиями до новой эры. Их исследовали Анри Лот, Поло Грациози, Авакуса Ф. Мори, Франческо Бегино, Жан Мелом и другие видные ученые.