Главный из стражников постучался в калитку, которая тут же открылась. За калиткой оказалась узкая улочка. Рабы добрались до огромного двора, вернее, выступа, выложенного каменными плитами и нависшего над пропастью. Вместо окружных стен — колонны, вырезанные из камня, каждая высотой до ста пядей!
Со двора открывалась великолепная панорама.
Айстисом овладело чувство простора. Он глядел на горы, ущелья и чувствовал, как сильнее бьется сердце. Бежать! Бежать! Но как? Ему снова вспомнилась трагическая судьба Моска… Эх, если бы крылья Икара!
Рабов отбирали в группу с умыслом: каждому было предопределено свое задание. На долю Айстиса выпало украшение колонны. Надсмотрщик дал ему глиняную табличку с рисунком, который предстояло высечь в камне, и бронзовый резец.
Айстис испугался: этой работы ему не сделать до конца жизни! Однако оказалось, что камень довольно мягкий. Работа спорилась…
Не всем работа давалась так легко. Старичок, который трудился рядом, вдруг потерял сознание, и его резец, звякнув о камень, полетел в пропасть.
Что сейчас будет? Ведь эти звери убьют старика!
Айстис схватил свой резец и положил его около старичка, а сам повернулся к надзирателю, который уже бежал к ним…
Стемнело. В небе зажглись звезды — маленькие, далекие, чужие. Совсем не такие, как в небе над родной деревней. Айстис повернулся на бок. Болели исполосованные плетью плечи, руки.
— Спасибо тебе, юноша, — послышались в темноте слова, произнесенные по-латыни. — Ты спас мне жизнь…
Так он познакомился с греком Сабоном, старичком, у которого из рук выпал резец, и услышал его историю.
В рабство Сабона продал собственный брат, которому захотелось овладеть семейным богатством и не давала покоя слава брата — каменотеса, скульптора, строителя. И вот он здесь…
Прошло несколько дней и ночей, пока Айстис посмел поведать Сабону о желании бежать. Старый грек усмехнулся:
— Ты видел, что они сделали с этим юношей? Помилуй бог! Я лучше буду надеяться на выкуп… Мои ученики не оставят меня в беде.
День шел за днем. Айстис и Сабон допоздна работали во дворе, вырезали какие-то линии, круги, орнаменты.
— Что это за знаки? — спросил как-то Айстис у Сабона. — Они отличаются от тех, которые я видел в Александрии…
— Эти знаки местные жители переняли от своих северных соседей — финикийцев, — пояснил Сабон. — Они уже тысячу лет пользуются своеобразными знаками для объяснения. Финикийская система очень удобна, она содержит только тридцать знаков. Кроме того, эти знаки легко запомнить, так как они непосредственно связаны с животными, растениями, вещами, которые обозначают. Вот смотри: знак «А» по-финикийски «алеф», что значит «бык». Знак действительно похож на бычьи рога. Знак «Д» — «далет», напоминает двери… Сейчас трудно установить, что было сначала — знак или название, однако бесспорно, что уже предки финикийцев сумели найти способ, как соединить мир вещей с миром ума.
— А почему финикийские знаки похожи на те, которые я видел в Риме?
— Потому, что римляне переняли письмена от греков, а те еще в древности научились писать от финикийцев… Грекам почему-то показалось, что знаки финикийцев удобнее, чем иероглифы египтян.
— А какие ты еще знаешь письмена, Сабон?
— Мне в Малой Азии пришлось видеть знаки, которые высечены на глине…
— Па глине? — удивился Айстис.
— Да, представь себе! Однажды мне пришлось отправиться в Хамат, поселение на северо-востоке, чтобы навестить своего дальнего родственника. Нашел я его легко: он был известным торговцем и жил у самого базара. Первый, кого я спросил, так указал дорогу: «Иди прямо, затем повернешь на угол и выйдешь к белому дому, в ограду которого вмурован заколдованный камень». Дом действительно оказался обнесенным высоким забором из камней, среди которых был и тот, меченый. Родственник нашел его за городом и приволок как редкость. Камень был весь покрыт знаками, напоминающими египетские иероглифы, но отличающимися от них. Здесь не было ни львов, ни змей, ни человеческих рук, но зато — множество птиц, человеческих фигур, странные треугольники, пересечения квадратов…
— А при чем тут глина? — не стерпел Айстис.
— Что за молодежь пошла! Дай закончить! — недовольно проворчал Сабон. — Так вот, эти знаки меня очень заинтересовали, и я попросил, чтобы родственник отвел меня на то место, где он нашел камень. Рано утром мы отправились за город и вскоре добрели до невысокого холма, где когда-то стоял дворец или храм. Поискав вокруг, мы больше не нашли таких камней, но зато обнаружили множество небольших плиток из глины, исписанных непонятными знаками — такими же, как на камне! До сих пор они мне снятся! Будто по глиняному полу босиком пробежали птицы, а затем кто-то разрезал это поле на плитки и обжег, чтобы следы сохранились на века[107].
107
Сабон поведал молодому путешественнику о «глиняных книгах», которые оставил легендарный народ Малой Азии — хетты, проживавшие в этих местах во II–I тысячелетии до новой эры. Письменные памятники хеттов, созданные на глиняных табличках клинописью, были расшифрованы чехословацким ученым Б. Хрозным в 1915 году. Следует заметить, что тем самым было стерто «белое пятно» в дешифровке клинописных памятников, которые веками создавали люди, поселившиеся у рек Тигр и Евфрат, и стало возможным говорить о единой «клинописной» цивилизации, к которой принадлежат шумеры, вавилонцы, ассиры, персы и другие древние народы Месопотамии. Эта цивилизация была не менее развита, чем та, которая расцветала у берегов Нила. Ее исследование и изучение еще не закончено. В этом великом деле участие принимают и советские ученые.