— Так чего же хочет мукариб Саддам? — еще больше заинтересовался Айстис.
— Он хочет, чтобы я разукрасил для него Святой Круг…
— А что это такое?
Сабон пересказал свой разговор с Саддамом. Белый старик объяснил греку:
«Видишь Солнце? Это не бог! Оно слишком своенравно, горячо и зло! Оно мешает работать! Его палящие лучи сжигают всю зелень, которой и так слишком мало у нас. Поэтому мы преклоняемся перед богом Атаром, отцом Солнца. Он умен, таинствен, постоянно меняется, как плод, сам себя порождающий и выращивающий. Он учит людей, как измерять время, устанавливать день, месяц и год. Тот, кто умеет с ним разговаривать, узнает, что было и что будет… Днем он спит, накапливает силу. Когда стемнеет, бог Атар покажется людям в виде луны, а раз в год засветится, как звезда, которая в тех краях, откуда ты прибыл, именуется Венерой. Когда она поднимается вон на то место в небе, все собираются в храм и преклоняются перед богом Атаром. Недаром храм назван храмом Звезды…
Бог Атар-звезда, — рассказывал Саддам, — наведывается к людям лишь один раз в году. Нам необходимо знать в точности, когда он проявит к нам свою милость. Поэтому мы следим за тем, как путешествует солнце. В течение года оно совершает круг, останавливаясь двенадцать раз. При каждой остановке оно гостит у одной из двенадцати звезд. Эти звезды обладают своими знаками: Овна, Льва, Скорпиона и других. Каждую остановку знаменует собой одна из этих двенадцати святых колонн. — Саддам указал на колоннаду храма. — Бог Атар нас посетит, когда солнце придет к Раку. Вот и задание тебе, раб! Ты должен каждую колонну украсить ее знаком, чтобы все правоверные знали, где и когда гостит солнце, когда ждать бога Атара…»
— А как мы их будем украшать? — спросил Айстис.
— Саддам показал мне карту древних времен, на которой изображены фигуры Святого Круга[108]. Он хочет, чтобы мы высекли эти фигуры из камня и установили на вершине каждой колонны…
Рабы, под руководством Сабона, взялись за дело. Он ваял модель фигуры из глины, а затем показывал рабам, как ее высекают из камня. Айстис занялся знаком Девы.
Сабон ежедневно обходил рабов-каменотесов, показывая им, что и как необходимо исправить. Однажды он подольше задержался около Айстиса.
— Ты высекаешь совсем не то, что я тебе велел!.. Твоя дева не из наших краев… Не о ней ли ты постоянно думаешь? Не она ли тебя дожидается?
— Она, мастер…
Сабон ничего не сказал. На следующий день он снова подошел к Айстису и окинул взором скульптуру.
— Очень грустна твоя дева… Тебе нужно отвлечься! Не принесешь ли ты из долины белой краски?
— Кто меня выпустит, мастер? — не веря в такое счастье, спросил Айстис.
— Возьми эту белую пластинку и ступай. Саддам дал ее мне, но стража и тебя пропустит… Только долго не задерживайся!
Схватив сделанную из белого песчаника пластинку, на которой был вырезан знак Луны, Айстис бросился к воротам.
Вот и мастерская краски. Показав мастеру, что требуется, он тут же получил кувшин белил. Но обратно в храм Айстис не стал торопиться. Он пошел по широкой пыльной дороге, по которой несколько мужчин, закутав головы в пестрые покрывала, гнали стадо коз. Женщины, целиком закутанные в синие покрывала, несли на голове в желтых кувшинах воду от колодца. Они шли, переговариваясь между собой, и даже не придерживали кувшин руками. В пыли играли дети.
Айстису очень хотелось зайти на постоялый двор, куда их в свое время согнали, отделив от каравана. Там, в одной из множества маленьких лавчонок, он заметил украшения, которые показались ему знакомыми. Не ошибся ли он?
Не долго думая, Айстис повернул в тот двор. Как и в день их прибытия, там было полным-полно народу. Не обращая внимания на шум и гам, юноша пробрался к расстеленным вдоль стены полотнам, на которых был разложен разнообразный товар. Среди других предметов сверкали золотые цепочки, серебряные обручи, переливались драгоценные камни.
Вот и он! Айстис склонился над крупным желтоватым камнем, который, казалось, излучал покой. Он не ошибся! Янтарь! Как он оказался в такой дали?
— Ваха? — спросил Айстис, по-своему произнося слово, которое на местном наречии обозначало: «Что это?» Это было одно из нескольких слов, которые он успел запомнить.
Продавец приветливо улыбнулся, поклонился до земли и ответил:
— Кахруба.
Он говорил еще что-то, приглашал внутрь лавочки, однако, поклонившись по местному обычаю, Айстис удалился.
«Какая это кахруба? — рассуждал он сам с собой. — Самый настоящий янтарь!»