— Сааб, расси мил гаи! (Господин, я нашел веревку!) И он подал мне клубок тоненькой бечевки. Для того чтобы закрепить экран такой бечевкой, пришлось бы сложить ее по крайней мере раз в десять.
К счастью, другой посыльный появился с огромным канатом толщиной в два пальца. Остальные вернулись с пустыми руками. Итак, нам не оставалось ничего другого, как повесить этот экран на исполинский канат. Экран стал похож на подарочную коробку, тщательно перевязанную ленточками. Но все–таки он висел, а это главное.
В тот радостный момент к нам подошел сухонький мужчина в белой рубахе. Он разводил руками и пытался что–то нам объяснить. Выяснилось, что он киномеханик, но пустой бобины для перемотки киноленты у него нет.
В отчаянии я бросился к телефону и стал обзванивать школы и музеи. Я умолял одолжить бобину на один вечер, но везде получал отказ. Может быть, я говорил неубедительно и мои слова не вызывали доверия?
И вот, словно по мановению волшебной палочки, появился куратор детского музея, расположенного совсем рядом. Он сказал, что пришел посмотреть, как далеко продвинулась организация выставки.
— Не волнуйтесь, пожалуйста, — успокоил он нас, — этот кинопроектор принадлежит нам, и, конечно, у нас есть запасные бобины. Я сейчас же пошлю за ними.
— Знал ли киномеханик, откуда взят кинопроектор?
— Конечно, знал.
— Так почему же он не взял вместе с ним и запасные бобины?
Директор пожал плечами и сказал:
— Может быть, потому, что ему просто не захотелось в этот день работать.
Кажется, все наладилось. И мы поспешили вернуться в гостиницу, чтобы переодеться и повторить в уме то, о чем необходимо сказать в выступлении. Когда мы появились в зале, то он уже был заполнен избранной публикой. Среди гостей был и его превосходительство Сайид Али Захир, министр финансов штата. Он любезно согласился открыть выставку. Ровно в восемь часов вечера министр вышел на сцену.
После его вдохновенной речи слово взял представитель посольства Чехословакии. На английском языке он рассказал о прогрессивных традициях народного образования в ЧССР, о Коменском и о самом старом университете в Центральной Европе. Говорил он просто, с чувством, увлекая слушателей, ведь он в прошлом сам работал учителем.
Когда я выходил на сцену, очень волновался: в нескольких словах мне надо было рассказать о различных аспектах чехословацко–индийских культурных отношений, а я не знал, с чего начать. Однако после того, как я произнес Саджано татха девийо! — «Дамы и господа», увидел как глаза гостей загорелись любопытством: неужели я буду говорить на хинди?
Все внимательно слушали мое выступление, и я понемногу успокоился. Я рассказывал о давних глубоких традициях чехословацкой индологии, о том, как изучают индийскую культуру в моей стране, каким большим успехом пользуются книги, переведенные с разных языков Индии, в Чехословакии.
Затем началась демонстрация фильма «Западня» Мартина Фрича. После всех неурядиц я почти и не надеялся на успех. Но несмотря на то, что фильм не был дублирован, а сопровождался субтитрами, зрители смотрели его с интересом и наградили долгими аплодисментами.
Торжественный вечер подошел к концу. В Жемчужном дворце погас свет, и в темноте была видна лишь знакомая белая бородка на большом портрете Я. А. Коменского.
Обрадованные успехом, мы пригласили наших новых друзей на ужин. Состоялась приятная беседа, во время которой мы фотографировались и давали интервью для лакхнауских газет. Ужин закончился далеко за полночь.
— Пожалуй, отзывы о нашей выставке будут самыми восторженными, — сказали мы друг другу и со спокойным сердцем легли спать.
По джунглям Кумаона
Воскресным утром мы покинули суровые апартаменты гостиницы «Карлтон» и с восходом солнца уже переехали через реку Гомти. Мы проводили взглядом Жемчужный дворец, причинивший нам столько хлопот, башенки хусейнабадских дворцов и минареты мечетей. И взяли курс на север, по направлению к кумаонским джунглям.
Первые 80 километров до города Ситапур мы преодолели за полтора часа, хотя на главной дороге в это раннее утро было довольно–таки оживленно. Ехали, постоянно сигналя, распугивая стада коров и буйволов, бредущих на пастбища, обгоняя длинные колонны легких двуколок мощностью одна лошадиная сила. Двуколки обсыпаны гроздьями людских тел. На некоторых умудряются уместиться все члены большой семьи, то есть человек двенадцать, а иногда и больше. В Ситапуре в тот день открывалась мела — ярмарка — и люди, кто пешком, кто на повозках и велосипедах, направлялись именно туда.