Особых признаков экранирования, т. е. ослабления действия ударной волны естественными препятствиями, тоже нет. Что-то похожее на это кое-где намечается на восточных склонах долин, протянувшихся с севера на юг. Здесь вывал особенно ярко заметен, но поваленные деревья есть и на западных склонах, и на гребнях хребтов. Возможно, что просто левый берег долины более крут и открыт, и впечатление интенсивного вывала возникает лишь благодаря большему обзору местности при выходе в долину из леса.
Следующим утром со всех сторон в долину пополз дым. В воздухе почувствовался запах гари. Полный штиль, где горит — определить трудно. Может быть, пожар за десятки километров, а может — совсем рядом. После небольшого совещания группа пришла к выводу, что особых оснований для тревоги пока нет, и пошла дальше на восток, внимательно следя за изменениями в характере вывала.
Отгоняя осатаневший гнус, держа огрызок карандаша липкими от репудина пальцами, Журавлев заносил в блокнот результаты наблюдений. Запись, сделанная им в 5 километрах к востоку от реки Ямоки, гласила: «Идем под уклон. Вывал с началом склона пропал, потом появился снова. Повалены в основном небольшие деревья до десяти сантиметров в диаметре. Больших стволов среди вывала нет. Спустились в долину, которая тянется с севера на юг. На восточном склоне повалены мощные лиственницы. Вот два рядом стоящих дерева. Первое сломано на высоте около полуметра. Его полуистлевший ствол указывает на северо-восток. Второе, по-видимому, тех же лет, растет. С юго-западной его стороны на высоте около полуметра на стволе сохранились следы какого-то повреждения. На этом месте выросла огромная шишка. Может быть, это «залеченный» надлом дерева? Значит, здесь уже не все деревья поддавались натиску воздушной волны — некоторые уцелели.
Значит, впереди надо ждать заметного ослабления вывала.
Поднимаемся на гребень, идем дальше. Вывала нет. Однако немного погодя встречаем большое число знакомых стволов, указывающих на северо-восток. Интересно, что здесь преобладают сломанные, а не вывороченные деревья. День клонится к вечеру. Проходим болотную долину, вытянувшуюся снова поперек нашего пути. Новый склон — и опять мощный вывал. Надежды на ослабление не оправдались. Дыхание катастрофы здесь было, пожалуй, не слабее, чем в долине Укагита».
Невольно возникали споры: где же все-таки находится восточная граница сплошного вывала? Ведь зона «несплошного» бурелома ничем не отличается от зоны «сплошного» бурелома ни по размерам повергнутых деревьев, ни по их количеству. Конечно, оценивать число поваленных стволов можно было только на глаз. Однако картина вывала на восток от Фаррингтона никак не вписывалась в эллипс «сплошного вывала», намеченный на карте.
Продвижение вперед продолжалось, хотя и с большим трудом.
Наступил момент, когда тайга, видимо, решила, что хватит потакать незваным гостям — слишком уж далеко они забрались в ее нутро, — и спустила на них всех своих злых духов. Мошкара и комарье работали в этот день с удвоенной энергией. Диметилфталат совершенно не держался на пропотевшей коже. Рубашки хоть выжимай от пота — карабкаться приходилось куда-то вверх, возможно, прямо на небо. Под треск разрываемых от сучков сапог и брюк группа упорно шла сквозь настоящие таежные джунгли. Этому месту вполне можно было дать алтайское название «Аю-кепчет» — «Медведь не пройдет» («Пожалуй, даже и бегемот не пролезет», — тяжело дыша, добавлял Юрий). И эти джунгли, находящиеся без малого на двадцать километров к востоку от центра, скрывают под своим покровом громадные полуистлевшие лиственницы, затягивающиеся мхом, вытянутые к северо-востоку. Дыхание катастрофы долетело и сюда.
Наконец, тайга стала немного чище. В этот день шли долго, до полной темноты, надеясь добраться до воды. Эта надежда не сбылась, и ребята, разбив палатку на ровной полянке, поросшей ягелем, остановились на ночлег. На каждого — кружка воды из фляги. Утром — снова порция «сухого пайка» (две лепешки на тройку) и сразу же — дальше в путь, пересекая звериные тропы и упорно штурмуя заградительные полосы карликовой березки.
Вываленные деревья встречались и здесь, но их было не очень много и, как правило, они небольшие… Около часа дня группа пересекла долину, в которой встретила мощную лиственницу, вывернутую с корнем, ориентире ванную на северо-восток, как потом оказалось, — последнюю. Вывал кончился километрах в двух к западу от Укикиткона — неширокой прозрачной речки, перегороженной упавшими деревьями. Целых три часа, измученные переходом, три друга отдыхали на берегу ручья, стреляя бурундуков и любуясь живописным ландшафтом.