Выбрать главу
Домой!

Домой!..

Позади почти два месяца работы, блужданий по дебрям, надежд, разочарований, находок.

Сборы у Пристани

Мы в последний раз собрались в избе Кулика. Грудой лежат на полу упакованные, туго набитые образцами рюкзаки. Дверь в избу открыта, и видно, как с деревьев осыпается желтый лист.

— Ну, что ж, друзья, — говорит Плеханов, — присядем перед дорогой.

— И споем, — добавляет кто-то.

— Давайте «Глобус».

— Нет, лучше «Гимн космонавтов».

«Гимн» родился в головах Димы и Валерия, еще когда мы шли сюда.

Не исключено, что наши будущие оппоненты увидят в его словах неопровержимое доказательство того, что мы искали в Южном болоте корму космического корабля (со всеми вытекающими отсюда последствиями). На это мы возразим им, что гимны пишут поэты, а поэты — народ увлекающийся, что стихи — стихами, а наука — наукой и что мечтать, наконец, не заказано. Л. А. Кулик писал стихи, и, говорят, неплохие.

Как бы то ни было, слова гимна нравились всем, него пели с одинаковым удовольствием и Леня Шикалов, который считал вопрос о звездолете почти решенным, и Володя Матушевский, который, как уже говорилось, ни в какие звездолеты не верил.

Я не знаю, где встретиться Нам придется, пилот. Под земным полумесяцем Ты провел звездолет. И мелькали города и страны, Голубые наши океаны, Проносилась под тобой планета, Солнцем жизни навсегда согрета.
Мы проходим завалами Средь Тунгусских болот, Чтобы горы сказали нам, Где погиб ты, пилот. Расстояния страшны человеку ли И пускай разделены парсеками, Неизвестными мегагерцами, Друг у друга будем слышать сердце мы.
Плыли зори бессонные До высоких небес. И тайга мегатонная Поклонилась тебе. Если гибель нас в пути застанет, Если сердце биться перестанет, Пусть такие же пылают зори. Пусть такие же грохочут горы.
Есть на свете таежная Высота Фаррингтон. К ней дорогой тревожною Наш маршрут проведен, Потому что мы народ бродячий, Пожелай же нам, пилот, удачи. Этот мир на самом деле тесен Без дерзаний, без дорог, без песен.
Знаю, есть неизвестная Средь небесных широт Та планета чудесная. Где живет твой народ. И туда через преграды времени Прилетит пилот земного племени, Чтобы звезды силу мысли знали, Чтобы люди руку дружбы сжали.

— А теперь — в дорогу.

Снова — в который раз — одеваются и застегиваются рюкзаки. Мы выходим на улицу, еще раз фотографируемся на фоне избы, после этого Плеханов с Красновым наглухо закрывают в нее двери. До следующего лета!

Переходим гать, подымаемся на торфяной вал и еще раз, остановившись на минуту, глядим в ту сторону, [где осталась Метеоритная заимка, ставшая за эти дни для нас родным и обжитым местом.

Обратный путь — 90 километров — занял около полутора суток. Оно и понятно: есть было нечего, шли мы на одном «НЗ», и если бы с нами не поделился продуктами Геннадий Брюханов, которого мы встретили на Чамбе, нам было бы плохо.

Почти вся экспедиция вернулась в Ванавару пешком; трое — Виктор, Саша и Леня — спустились вместе с грузом на лодках до устья Чамбы, откуда их привели на буксире.

Уже спускались сумерки, когда по Чамбинской дороге мы вошли в Ванавару. Народу на улице было мало, мы прямо прошли к столовой, и, несмотря на то, что она была закрыта, попросили накормить нас. В этом отношении в Ванаваре свой закон: людей, только что вышедших из тайги, обслуживают без всякого промедления.

В столовой было тихо. На окнах висели белые занавески. Из репродуктора, висевшего на стене, слышались звуки «Прелюда» Рахманинова.

…Поход был закончен.

Начало КСЭ-2

Как уже говорилось, наша книга не является научным отчетом. Однако необходимо подвести некоторые итоги первого этапа работы. Необходимость эта усугубляется тем, что отдельные сведения о деятельности экспедиции, просочившиеся на страницы печати, дают иногда повод к необоснованным, а подчас и безответственным выводам и заключениям.

Самими участниками экспедиции до настоящего времени каких-либо печатных выступлений не делалось (за исключением опубликованной в журнале «Физика», № 2, 1960 г. заметки «О геомагнитном эффекте взрыва Тунгусского метеорита»). Тем более, никто из членов экспедиции нигде не утверждал, что катастрофа 1908 года связана непременно с ядерными взрывами и с «космическими кораблями». В интервью, данном начальником экспедиции Г. Ф. Плехановым корреспонденту газеты «Советская Россия» В. Когинову, нет никаких сведений, которые бы могли прямо свидетельствовать в пользу ядерной природы тунгусского взрыва (причина повышения радиоактивности в центре катастрофы, как мы увидим ниже, нуждается еще в расшифровке).