— Тогда почему ты ее игнорируешь? Почему ошиваешься вокруг разных девиц? Не говори мне, что это потому, что она не нравится тебе, вчера я поняла, что это не так. — он вновь устремил на меня гневный взгляд. Но я попала в точку. Он целовал ее так, словно она была его воздухом, я не могла ошибиться.
— Блять, ты нихера не понимаешь. — переходит он на крик, я не реагирую, слишком привыкшая в этому.
— Тогда объясни мне, черт тебя дери, иначе я все расскажу Китти. — скрещиваю я руки на груди и парень угрожающе наклоняется ко мне ближе, но я не двигаюсь с места. Правым глазом я замечаю шевеление недалеко и вдруг сталкиваюсь взглядом с Дэном.
Он пронзительно смотрел в нашу сторону, сжимая кулаки, открывая мне вид на его набухшие вены. Почему он был зол? Из-за того, что бросила его утром? Если бы он не был так груб со мной, я бы так не поступила, но он дал мне понять, что бы я держалась подальше, поэтому он не имел права злиться.
Григорий проследил за моим взглядом и выругавшись слегка отсел. Я оставила это без комментария.
— Моя мать долго боролась, что бы наконец стать счастливой, и она действительно счастлива с Константином. — вдруг заговорил Григорий об отце Китти и я вновь обратила все свое внимание на него. — Если между мной и Китти что-то произойдёт, она не простит мне, я блять и так слишком много говна в жизни натворил, но это будет моей самой большой погрешностью. Я не хочу лишать ее того счастья, которого она заслуживает. — туманный взгляд коснулся меня, и мне стало не по себе от такого открытия.
— То есть ты ни при каких обстоятельствах не намерен перешагивать через свои принципы? Даже ради Китти? — осторожно спрашиваю.
— Нет. Не намерен. — не колеблясь отвечает, сердце падает в пятки и грудь сжимает из-за той боли, которую может испытать Китти. Я тяжело вздыхаю.
— Тогда поговори с ней. Она просто так не откажется от тебя, она слишком долго влюблена в тебя и не намерена отступать. — желваки забегали на его щеках, пока он смотрел куда-то в землю.
Я хватаю его за руку и он наконец поднимает голову.
— Ты поговоришь с ней и скажешь все то же самое, что и сказал мне! Ты не будешь и дальше играть с ее чувствами, иначе я убью тебя. Она заслуживает большего, и она должна сдвинуться с этой мертвой точки. — он долго молча смотрел на меня, словно раздумывая.
— Хорошо, я поговорю с ней. Но не напоминай ей о поцелуе, это может заставить ее усомниться в моих словах.
— А ей есть в чем сомневаться? — пытаясь просканировать его и заглянуть за маску спросила я.
— Нет. Я не буду с ней несмотря ни на что. Так будет лучше для нас обоих. — он был уверен в своих словах, что только больше меня расстроило. Возможно она и нравилась ему, но это ничто, по сравнению с чувствами Китти. Моя бедная девочка..
Кажется мы обе будем с ней у разбитого корыта собирать наши разбитые сердца воедино. И кто знает, может однажды нам удастся склеить их обратно.
— Ты поговоришь с ней сегодня же. — встаю я, завершая нашу беседу и он следует за мной.
— Хорошо. — даёт он согласие и я разворачиваюсь, направляясь к выходу, проходя мимо Дэна и стараясь не смотреть в его сторону. Я видела, как он дернулся, словно собирался подойти ко мне, но этого не произошло.
Несмотря на его грубость, я не могла отказаться от своих идиотских чувств, я злилась, но больше на себя, что столь наивна и глупа, выжидая, когда он наконец будет смотреть на меня так же, как и я на него. С глубокой любовью в сердце.
Я усмехнулась и села на скамейку у автобусной остановки.
После его ночных слов и слез, я растерялась утром и не знала, как себя вести, но он очевидно ничего не помнил. Было бы глупо ему напоминать обо всем, но мне чертовски сильно хотелось узнать, что же на самом деле происходит в его жизни, но он был слишком осторожен и мало что говорил. С такими темпами я нифигашечки не узнаю.
Точно не в этой жизни.
Данила
— Что за кислая мина? — подхожу я к Киру и коротко обнимаю, долгие объятия это не для нас, особенно не для такой задницы как он.
— Все в норме. — стараюсь звучать убедительно, но друга не проведёшь. Не поверил.
— Говори, не беси меня. — кидает он мне баскетбольный мяч и мы начинаем игру на площадке недалеко от его дома.
Было всего шесть вечера, но на удивление пусто.
— Отец звонил. — говорю я одну из причин беспокойства и злости. Хотя крошка почему-то тоже не вылезала из головы. Но об этом я говорить не стану.
— Что на этот раз? Снова попал на деньги? — слышу я осуждение в его голосе и обхожу его двумя ловкими движениями, закидывая мяч в корзину.
— Не то слова. Он блять задолжал Сербскому. — друг с мячом в руке остановился, переводя дыхание, что не скрылось из-под моего внимания. Из-за болезни он стал быстро утомляться и тахикардия стала его одной из насущных проблем. Я предлагал завязать со спортом, но он только послал меня и сказал, что не будет просто сложа руки сидеть в своей квартире выжидая кончины. Блять.
— Михаилу Сербскому? — с отвращением проговорил он и я кивнул, хватая воду из рюкзака и протягивая ему, он сделал пару глотков, не сводя с меня обеспокоенных глаз.
Я старался унять дрожь от злости в теле, но контроль меня словно покидал, хотелось кому нибудь разукрасить рожу, и желательно своему отцу.
Мы оба знали, что с этим человеком лучше не связываться. Он был опасной личностью из тёмного мира, прогнившего наркотой, проституцией и азартными играми.
— Сколько он задолжал?
— 200 тысяч рублей. — рот друга приоткрылся от шока.
— Блять, только не говори, что ты дал ему эти деньги? — он нахмурился. Я хотел обмануть его, сказав нет, но не смог.
— Что мне прикажешь делать? Они же блять убьют его. Каким бы говнюком он не был, он не заслуживает такой смерти. — я ненавидел себя. Ненавидел себя за то, что у меня было это чертово сердце, которое беспокоилось за такое ничтожество, как мой отец.
— Он последний человек на земле, кто заслужил бы такого сына. Тебе нужно было оставить все на него, пусть бы сам разбирался со своей долбанной зависимостью с казино. Он же блять не ребёнок. — Кир был зол не меньше меня, он кинул в меня мяч со всей силы и я поймал его, вновь начиная игру, которая хоть как-то отвлекала нас.
Он был прав, он всегда прав. Но я все равно делал иначе.
— Ты ведь отдал ему все свои деньги, так? — не спрашивал, а словно утверждал он. — Те деньги, что ты откладывал на свой спортивный комплекс? — и вновь в точку. Я молчал. И так уже пожалел, что проболтался ему. — Блять, с такими темпами, хер ты откроешь своё дело. Ты даже после моей смерти будешь так себя вести? — последние слова болью отдали глубоко в сердце. Я замер и не заметил летящий в меня мяч, который больно ударил меня в плечо.
— Я ведь говорил, что бы ты не зарекался о своей смерти. — я прикрываю глаза, стараясь унять нарастающую боль.
— Дерьмо. Ладно. Больше не буду, просто ты вывел меня. — он подходит ближе и кладёт свою тяжелую руку на мое плечо. — Я беспокоюсь за тебя. — говорит он еле слышно, потому что такие откровения были не для него, но я всегда цеплялся за них, потому что они грели душу.
— А я за тебя. — тоже положив руку на его плечо устремил я взгляд в карие глаза.
— Может ты устроишься на мою работу? — он замялся. — Прошлую работу. — поправил он. Из-за болезни он уволился, хотя и любил свою работу, он больше не видел в ней смысла, ему больше времени хотелось проводить со своей матерью и временами со мной, ну и делая всякую дичь, словно восполняя упущенное время. — Я смогу внести за тебя словечко и думаю они примут тебя, да и платят прилично. — я покачал головой и усмехнулся.
— Недвижимость не для меня, ты же знаешь, что я хорош только в надирании задниц. — друг усмехнулся.
— И то верно.
Я ценил его, и понимал, что мне чертовски будет его не хватать. Не знаю, как я справлюсь с его исчезновением из моей жизни, я уже просто ничего не знал, а лишь надеялся на гребаное чудо.