Оно сходно с именем уакари (Cacajao), небольшой обезьянки размерами с кошку, которая обитает в районе верхней Амазонки и,имеет редуцированный хвост длиной 10—12 сантиметров. Ее научное название brachyurus, что означает «короткий хвост», уже не употребляется.
Существует несколько разновидностей уакари, наиболее известны лысый уакари, красный уакари и чернолицый уакари. У этих обезьян по-человечески грустные лица, тело покрыто длинной шерстью, цвет которой варьирует от серебристо-белого до красно-коричневого у разных разновидностей. «Что самое любопытное в обезьянке, — пишет Э.Г. Буленджер, директор Лондонского зоопарка, — ее красное живое лицо. Оно настолько яркое, что кажется освещенным изнутри».
Заметим, что Э.Г. Буленджер, не будучи знаком с фотографией обезьяны де Луа, считал, что «крупная бесхвостая обезьяна, которая напала на него», была не чем иным, как невинным уакари. Он также высказал мнение, что крупные экземпляры уакари служили источником возникновения всевозможных легенд о человекообезьянах, живущих в дебрях Амазонии.
Можно было подумать, что бесценное свидетельство Роже Куртвилля неоспоримо подтверждает описание, сделанное де Луа. На самом же деле — увы! — это не так.
Пусть честолюбивый исследователь считает свою находку средним звеном между человеком и обезьяной или гибридом, результатом скрещивания индианки с коатом или индейца с самкой коата, — нам обе эти версии кажутся слишком экстравагантными.
Печально было то, что ученый решил опубликовать в книге фотографию своего «питекантропа», находящегося среди ветвей. Под фотографией стояла подпись: свидетельство доктора Барля. Мне не составило большого труда убедиться в том, что фотография поддельная.
Фотография обезьяны де Луа была разрезана на части и составлена вновь так, чтобы у обезьяны получилась угрожающая поза, а затем все было наклеено на фон девственного леса. [33]
Это один из тех способов доказательства, которые недопустимы в науке и приносят ей огромный вред. Фотография, сделанная де Луа, сама по себе уже бесценна для науки и не нуждается в повторном варианте, сделанном так, чтобы отсутствие хвоста было налицо.
Не говоря о том, что изображение «питекантропа» напоминает на поддельной фотографии молодую гориллу, вызывает сомнение: как удалось снять на пленку лесного зверя в такой опасный для исследователя момент? А что сказать об утверждении, что новое существо оставляло на песке след, похожий на след шимпанзе? Автор, по-видимому, не знает, что у коатов (а нога амерантропоидов в любом случае имеет то же строение) поступь почти такая же, как у человека, то есть они ставят ступню не на внешнее ребро, а почти полностью на всю стопу. Очень может быть, что наш исследователь на самом деле встречал тех же обезьян, что и швейцарский ученый, но из-за допущенной им подтасовки доказательств все его другие свидетельства теряют силу. Как это ни печально для науки, им уже нельзя доверять.
Но существование ложного доказательства не бросает тень на рассказ самого де Луа, который он сопроводил настоящим, неоспоримым документом в полном смысле этого слова.
С давних пор писатель Шарль Девисм и ваш покорный слуга мечтали прочесать леса Сьерра-де-Перайе и попытаться либо поймать одну из загадочных обезьян, либо сфотографировать ее. Мы рассчитывали приступить к осуществлению своего плана, как только решится вопрос с его финансированием.
Ожидая его решения, мой друг Девисм отправился в Колумбию, чтобы на месте заниматься предварительной подготовкой к экспедиции.
Он несколько раз беседовал об амерантропоиде с доктором Парра, директоров Этнологического института в Магдалене. Тот познакомил его с Жерардо Рейшелл-Долматоффом из Колумбийского антропологического института, который был хорошо осведомлен о жизни индейцев мотилонов из района Кодаэзи. Эти индейцы рассказывали ему о больших бесхвостых обезьянах, которые действительно встречаются в Сьерра-де-Перайе. Они говорят об этих обезьянах как о типичных животных края, таких как ягуар или тапир, и называют их «транко».
Шарль Девисм показывал фотографию амерантропоида многим охотникам. Те отвечали, что изображенная обезьяна — не маримонда, но она смутно напоминает ее. Во время предварительного путешествия в Сьерра-де-Санта-Марта мой друг встретил женщину-вождя индейцев аруаков по имени Мария Эфемиа Солис. Она повторила отзывы других охотников.
33
Я написал господину Куртвиллю письмо, в котором с удивлением спрашивал о происхождении снимка. Он ответил мне весьма туманно, что характерно впрочем, для всех его работ, что «речь идет не о фотографии, не о рисунке и что это „нейтральная форма свидетельства — документ“. Тогда как хорошо известно, что слово „документ“ означает нечто, что служит доказательством. После моего выступления по этому вопросу на страницах журнала „Сьянс э авенир“ Роже Куртвилль стал гневно обвинять меня и журнал в предвзятости, и наша переписка, прежде такая теплая, была прекращена. Не такое уж благодарное занятие — поиск следов таинственных животных!