Что же касается карликового шимпанзе, то он был открыт… в музее! В 1925 году при обследовании кож и скелетов, найденных на левобережье Конго (в том месте, где в нее впадает река Касаи) и доставленных вслед за тем в Тервюренский музей Конго (Бельгия), Эрнст Шварц вдруг обнаружил, что перед ним — останки шимпанзе неизвестной разновидности. По сравнению с другими обезьянами этого вида карликовый шимпанзе довольно мелкий, а его конечности довольно тонкие; у него очень хрупкий скелет (он весит в два раза меньше скелета обычного шимпанзе), а рост на 15 процентов ниже роста обычного шимпанзе (Pan troglodytes). Также в нем поражает и то, что его мордочка и уши имеют густо-черный окрас уже с самого рождения, в то время как другие шимпанзе рождаются со светлой кожей на морде и ушах, которая с годами постепенно темнеет.
С тех пор как Шварц сделал свое столь неожиданное открытие, карликового шимпанзе (Pan paniscus) наблюдали не только на его родине. Живую особь этого вида профессор Урбен, директор Венсенского зоологического музея, привез в Париж из Французского Конго, то есть с правобережья великой реки Конго. Но, несмотря на неустанную заботу, это маленькое четверорукое существо прожило в Венсенском зоопарке лишь с 1939 по 1940 год. После Второй мировой войны другого карликового шимпанзе некоторое время можно было видеть и в Антверпенском зоопарке.
Карликовый шимпанзе отнюдь не единственное животное, которое было обнаружено в музейных стенах. В том же музее и таким же образом было сделано еще одно, пожалуй, самое сенсационное открытие нашего века! Однако речь здесь пойдет не о каком-то мелком, по сию пору неуловимом четвероногом, а о просто птице, правда крупной, как фазан. Поскольку она тоже обитает в экваториальных лесах Африки — настоящем царстве невиданных зверей, а открытие новых видов пернатых в наши дни — событие поистине знаменательное, эта птица вполне заслуживает нашего внимания.
В 1909 году, покуда Шомбургк охотился на карликового гиппопотама в Либерии, Нью-Йоркское зоологическое общество организовало экспедицию с целью доставки живого окапи в Брон-кский зоопарк; в ней приняли участие Герберт Лэнг и его молодой ученик доктор Джеймс Чепин.
Эта экспедиция потерпела неудачу. Однако ученые вернулись не с пустыми руками. Вместо четвероногого, открытого не так давно, они привезли с собой перья какой-то странной птицы. Ученые заметили это только по возвращении домой, когда стали рассматривать высокие головные уборы туземцев — «сувениры» из Авакуби.
Напрасно обращались они к самым известным специалистам — никто из них так и не смог определить, какой птице принадлежали два рыжих пера в черную полоску, украшавшие, среди прочих, головные уборы туземцев далекого африканского племени. Эту тайну не могли разгадать в течение более чем двадцати лет.
До того самого дня, когда в августе 1936 года Чепин случайно обнаружил похожие перья на чучелах двух птиц, хранившихся в запасниках Музея Конго в Тервюрене. Сначала он не поверил своим глазам, тем более что к одному из чучел была прикреплена табличка: «Молодой Pavo cristatus».
Как, неужели павлин обыкновенный? Несомненно, здесь была какая-то ошибка.
На самом же деле, и Чепин легко это доказал, таинственные перья принадлежали неизвестному тогда роду конголезских павлинов, которому он сразу же дал название Afropavo congensis. Его описание появилось в 1936 году в «Обозрении африканской флоры и фауны». То было поистине сенсационное событие: наконец удалось точно установить род птицы, открытой еще сорок лет тому назад.
Американскому ученому не давала покоя мысль, что он упустил «жар-птицу», когда находился в тех самых местах, где были пойманы особи, хранившиеся в бельгийском музее. И 19 июля 1937 года он вылетел самолетом в Стэнливиль. В Конго известие об этой чудо-птице распространилось быстрее молнии, и по прилете в Стэнливиль Чепина уже ждали восемь ее особей, подстреленных на охоте. Каково же было его удивление, когда он узнал от туземцев, живших в лесах Итури, что хотя места обитания интересовавшей его столько лет птицы ограниченны, тем не менее она широко распространена по всей области, лежащей между реками Итури и Санкуру. Племена бакулу называли ее «итунду», а вабали — «нгове».
Итак, спустя по меньшей мере полвека после открытия окапи, гигантской лесной свиньи, карликового гиппопотама, а также карликовой гориллы и шимпанзе великий пояс лесов Экваториальной Африки снова приоткрыл свой таинственный покров, явив нам шестое по счету крупное животное, обогатившее собой знания о мировой фауне.