Несколько раз за бутылкой вина встречалась Алла с матросом-ротозеем. Каково же было изумление беспечного моряка, когда он узнал в милиции, с кем дружил, кому выбалтывал секретные сведения! А ведь именно он, Агеев, если бы не был пьян, мог бы уже при первой встрече понять, кто ищет знакомства с ним, и разоблачить шпионку.
Но Агеев, как и некоторые другие беспечные во хмелю люди, шпиона и диверсанта представляют себе этаким подозрительным человеком в надвинутой на глаза шляпе, с фотоаппаратом на груди и с пистолетом в кармане. Неверное, вредное это мнение. Враги маскируются под простых советских людей. И на них вовсе нет клейма «Я — разведчик». Они действуют осторожно, рассчитывая прежде всего на таких, как Агеев, пьяных болтунов, доверчивых и беспечных людей.
Для людей, падких на случайные знакомства с женщинами, как писал В. Маяковский в стихотворении «Душа общества»:
Техник Смирнов, находясь в городском парке, решил зайти в столовую. Здесь за столиком за бутылкой вина он познакомился с миловидной девушкой. Между ними завязалась беседа. Маруся, как звали девушку, многообещающе улыбалась и охотно отвечала на его вопросы. Смирнов быстро опьянел и сказал новой знакомой, что работает на радиостанции. Маруся, имевшая при себе фотоаппарат, сделала снимки Смирнова. На прощание техник дал ей не условный адрес радиостанции, а адрес с указанием места ее дислокации. Маруся же оказалась иностранной «туристкой», приехавшей к нам из капиталистической страны для того, чтобы собрать тенденциозную информацию о советской действительности, выполнить другие задачи, выходящие за рамки обычной поездки за границу.
Вот ведь как бывает! Выпил техник Смирнов, потерял бдительность, разговорился, разоткровенничался. А рядом стоял враг.
Или другой пример неразборчивого знакомства, приведенный в газете «Красная звезда».
Сержант Федор Васильев возвращался из краткосрочного отпуска. На железнодорожном вокзале станции Ростов-на-Дону он познакомился с молодым человеком в штатской одежде. Этот молодой человек отрекомендовался военнослужащим, сообщил Васильеву, что приехал в отпуск к родителям и пришел на вокзал выяснить, с каким поездом ему лучше возвращаться в часть.
По случаю знакомства отпускники зашли в ресторан, выпили, закусили. Кстати, за выпивку и закуску расплачивался ростовчанин. После этого он обратился к Васильеву:
— Слушай, друг, я еще не встал на учет в военной комендатуре, хотя и нахожусь здесь три дня. А комендант в Ростове строгий. Сам понимаешь, влететь может.
Далее ростовчанин объяснил Васильеву, что, собираясь на вокзал, забыл надеть сержантскую форму, домой же ехать для переодевания далеко.
— Дай мне свою форму. До отхода твоего поезда я съезжу в комендатуру, вернусь, еще раз выпьем и я провожу тебя.
Васильев, будучи уже изрядно пьяным, тотчас же согласился помочь новому знакомому. Они зашли в туалетную комнату и там переоделись.
Больше Васильев уже не встречал ростовского «отпускника». Причем вместе с формой он лишился и документов: карточки кандидата в члены КПСС, отпускного билета, воинского удостоверения, квитанции камеры хранения. «Приятель» же Васильева не забыл зайти в камеру хранения за чемоданом доверчивого сержанта.
Вот несколько, казалось бы, непохожих друг на друга примеров потери бдительности. Но непохожи эти случаи только на первый взгляд. Стоит присмотреться к ним повнимательнее, и станет ясно, что между ними много общего. И, пожалуй, самое характерное в том, что злоупотребление алкоголем оказалось непременным атрибутом при всех таких встречах с людьми, оказавшимися шпионами. И это не случайно. В поисках сообщников из среды советских граждан преступники никогда не скупятся на водку. Они именно и делают ставку на тех солдат, которые морально неустойчивы, склонны к выпивкам. Пьяного проще обмануть, ввести в заблуждение, толкнуть на преступный путь. К тому же подвыпивший человек зачастую становится болтлив, может разгласить военную и государственную тайну. Наконец, пьяного совсем нетрудно обокрасть, вытащить у него документы, за которыми так охотятся вражеские лазутчики.
Вот почему, если мы имеем дело даже с очень редкими случаями пьянства и утери бдительности среди военнослужащих, надо подходить к этим явлениям с самой строгой мерой. Главное, по словам Министра обороны СССР, состоит в том, чтобы показать несовместимость такого поведения с нормами жизни общества, строящего коммунизм, со священным делом укрепления боевой готовности наших Вооруженных Сил. Солдату, матросу, который допустил такой грубейший проступок, следует прямо говорить: «Ты сознательно пошел на то, чтобы ослабить на какой-то срок боевую готовность своего подразделения, а значит, ты принес вред своему народу, ты не оправдал его надежд».