Ладно, не стали мы мелочиться, только Заморыш тяжко вздохнула - то ли оттого, что нелегко было сделать выбор между «да» и «нет», то ли потому, что еще труднее было отцепиться от Беретика, чтобы выйти на финишную прямую. Заполнили каждый свою бумажку, другую, побольше, сложили конвертом - дело сделано, заклеили. Так вроде бы вернее.
Подъем! Отправление! Как договорились - до последней точки.
ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ТРЕТЬЯ,
в которой события на Тлогре продолжают разворачиваться
Я снова одна.
«Сбросить оковы, освободиться для поиска…» Что означает - поиск? В каком направлении? Ради чего? И главное, ради кого?
Ради тех, кого уже нет? Ради нее - Самой Мудрости? Но чья она теперь?
Полагалось бы, наверное, задуматься над другим: как она устроена, на какой основе? Во время своего обучения на «Архимеде» я успела ознакомиться с принципами устройства искусственного интеллекта. Знала, что были попытки сохранить мозг ушедших из жизни мудрецов и постепенно дополнять, как бы наращивая на него новые знания, новую память. Но думаю я о другом: какое место в нем отведено Окера-Уллу? И, быть может, мне?
Он бесстрашно помчался тогда за мной, вернул к жизни. Но зачем? Чтобы отдать во власть своей владычице?…
«Это дань, дитя мое…»
Пусть так. Пусть дань, космическая подать, коль так у них заведено. И в этом весь смысл моего спасения, меня самой?
А его - в чем?
Неужели он - такой красивый, сильный, смелый, - всего лишь слепое орудие в ее руках? Неужели так устроен этот совершеннейший из механизмов, что в нем не остается места ни для чего другого?…
Время от времени он заезжает за мной. Мы путешествуем, он всегда предупредителен и мил. Я ловлю в его взгляде задумчивость и доброту. Но я - кто я для него? Всего лишь источник новой информации? Источник, за которым надобно присматривать и в определенные промежутки тормошить, дабы полилась свежая влага в ненасытную утробу владычицы? Или свежая кровь?
Сегодня он какой-то странный. Я ни о чем больше не спрашиваю себя, не пытаюсь дознаться. Нет, виду он не подает, но я - то чувствую, чую…
Мы летим на «махаоне» - так прозвала я этот летательный аппарат по сходству с одной из самых ярких бабочек из моего давнишнего сада. Под нами обширное поле, расцвеченное удивительными красками. Окера-Улл дает мне налюбоваться ими вдоволь. Затем резко идет на снижение.
На краю поля невысокое строение, мрачное, с узкими окнами, в сравнении с ним мой домик на берегу выглядит дворцом. А если это еще чья-нибудь темница?…
Скользит в сторону входная дверь. На душе смутно, тревожно. Алтарь для жертвоприношений…
Окера-Улл берет мою руку в свою:
- Под этой крышей мир иных существ. Быть может, мир завтрашний…
Слабое освещение, неясные тени… Нет, совсем не те, что на серебристых стенах Вместилища, это я различаю сразу…
Вспыхивает яркий луч. Я невольно прижимаюсь к Окера-Уллу. Он смотрит сочувственно и виновато. И так же молча глядит тот, второй.
Пронзительные глаза под выпуклым лбом, прямой нос… И больше ничего. Ни рта, ни ушей.
Кибер? Безусловно. Но необыкновенный. Проглядывает в нем что-то другое, я бы сказала - человеческое. Полуробот-получеловек?…
- Внутри он тоже наполовину такой же, как мы.
Прежде я бы удивилась: ведь именно об этом подумалось и мне! Теперь я принимаю это как должное.
Странное существо раскрывается наподобие шкафа: мозг, легкие, кровеносные сосуды, если можно так назвать трубочки, по которым движется светящаяся жидкость. И далее - опять ничего, никакого пищеварительного аппарата.
- В нем нет никакой надобности.
На этот раз тот, второй, подхватил мою мысль. Впрочем, подданные здешней владычицы способны, вероятно, еще и не на такое.
- Мы можем позволить себе быть лишь наполовину такими же, как вы. Вглядись, ты увидишь микронасосы, вживленные в ключевые точки организма. Они снабжают его всем необходимым: питательными веществами, гормонами, лекарственно-профилактическими препаратами. Из целой системы органов остался лишь биохимический центр, именуемый печенью. Зачем, к примеру, пищевод? Или рот? Мы ведь прекрасно изъясняемся и без его помощи, не так ли? Если пожелаешь, обратись ко мне, я отвечу…
Я беру себя в руки.
- Ты говоришь, вы можете себе позволить быть лишь наполовину такими, как мы. Но зачем вам эта вторая половина? И как вы поступаете с первой?
- Мы просто отбрасываем то, что в вас самих ненадежно, несовершенно. Ибо у нас свое, высшее предназначение…