— Что, серьезно? — спросил Еремеев.
— Стыдно, товарищ старший лейтенант, не знать историю своей страны, — упрекнул его Никольский. — Чистая правда, зуб даю. Особого толку от этого тогда, увы, не было, но все равно тешит.
— Ну да, приятная мелочь, — согласился Булыгин. — Значит, дорожку туда мы уже протоптали. Теперь будет легче.
— Вы женаты, герр штурмфюрер? — спросил Никольский.
— Да, моя супруга проживает в Дюссельдорфе, — с важностью сообщил эсэсовец. — У меня два сына, один из них окончил юнкерское училище СС в Бад-Тельце и готов отправиться на Восточный фронт, чтобы защищать наши священные рубежи. Другой скоро подрастет.
— Мы уже трепещем, — как-то задумчиво пробормотал Кобзарь. — Семейная династия, все эсэсовцы.
— И папа у нашего собеседника был эсэсовец, и бабушка с дедушкой, — проговорил Еремеев.
— В этом лагере при вашем непосредственном участии были уничтожены сотни тысяч ни в чем не повинных людей. Вас не одолевают кошмары, герр Шлиссельман? Вы не кричите по ночам, не просыпаетесь в холодном поту? Супруга знает, чем вы занимались? Или она вас полностью поддерживает?
— Вы кто такой, чтобы говорить о совести настоящего арийца? — процедил Шлиссельман. — Я разделяю мнение рейхсминистра Геббельса по данному вопросу. Все человеческие позывы должны подавляться, уступать место железной решимости, с коей следует выполнять приказы фюрера. Мне не чуждо ничто человеческое, но я солдат.
— Вы зверь и убийца, — заявил Павел, закрывая папку.
Иллюзий насчет этого типа он не питал изначально, и эти его предположения подтвердились. Беседы о моральных ценностях в задачу майора контрразведки СМЕРШ не входили.
Идеологическая база у его врагов была более чем устойчива. В структуры СС, даже низшие, не набирали людей после церковно-приходской школы. Большинство из них имело среднее образование, каждый десятый окончил высшее учебное заведение. Почти все эти нелюди считали себя верующими. Среди них были католики и протестанты. Они ходили в церковь и свято верили, что с ними Бог.
— Когда вы в последний раз видели доктора Менделя?
— Какая разница, когда я его видел? Возможно, вчера или позавчера. Почему я должен об этом помнить? Повторяю, я никогда не имел ничего общего с научными разработками доктора, только охранял его подопечных и поставлял ему лабораторный материал. Каждый занимается своим делом.
— Что вы можете сказать о докторе Менделе? Какой он человек?
— Это истинный профессионал, мастер своего дела, умница, владеет несколькими медицинскими специальностями. Он молод, и это несомненное достоинство. Доктор неукоснительно выполняет задания нашего политического руководства, ведет борьбу за чистоту расы, старается создать человеческую элиту, сверхлюдей.
— Селекция, — пробормотал Виталий Еремеев. — Как с картошкой, ей-богу.
— Наш доктор скромен в быту, вежлив, воспитан, галантен с дамами и особо трогательно относится к детям, — разглагольствовал немец. — Он автор многих серьезных научных работ, пользуется необычайным авторитетом. На лекции доктора о селекции и генетике всегда собираются толпы слушателей. В первый блок, которым он руководил, часто приезжали люди с учеными степенями, перенимали опыт, проводили совместные эксперименты. Он никому не отказывал. Доктор находится в двух шагах от алгоритма создания высшей арийской расы, которая рано или поздно будет доминировать над всеми остальными и указывать им верный путь.
— Я так понимаю, что ваш режим держится на вере в исключительность арийской расы и несущественность всех других. То есть на порабощении. — Никольский не моргая смотрел нацисту в глаза. — Условно допустим, что вы добились своего. Чем займетесь, когда поработите все народы, включая самые отдаленные северные и дикие африканские? Не станет скучно? Вы же все-таки тысячелетний рейх. Кажется, так трещат ваши главари со всех трибун.
— Да это когда еще будет, — протянул Булыгин. — Космические корабли уже изобретут. Сначала Луну фрицы поработят, потом на дальние галактики глаз положат.
— Не переживайте, — заявил Шлиссельман. — На наш век работы хватит.
— На ваш — не уверен, — отрезал Павел. — Ваша личность, герр штурмфюрер, не представляет более никакого интереса для нас ввиду вашей слабой информированности. Вас расстреляют. Надеюсь, это произойдет не позднее чем завтра. Эй, боец! — крикнул он. — Уведите арестованного!
Немец побледнел. Ему жутко хотелось сохранить выдержку и хладнокровие, показать этим отбросам низших рас, кто тут настоящий сверхчеловек! Но выходило бледно, скулы свела судорога. Презрительная усмешка тоже не получалась.