— Не-а, — ответил он. — Мне шестнадцать. Так дашь закурить?
— Нет тебе шестнадцати.
— Ну ладно, четырнадцать. Чё прицепился-то?
— Это я прицепился?
— Ну да, — загоготал подросток, шмыгая носом и утирая его пальцем с черным грязным ободком вокруг ногтя. — Ну дай, жалко тебе?
Он опустил взгляд на наполовину скуренную сигарету в собственной руке и протянул её вперед.
— На. Можешь докурить.
— Фу, — скривился подросток. — Шизонутый, что ли?
***
За выходные — и Дженис с недовольством наблюдала за этим, переключая каналы — пресса и Интернет раздули новость о двух убитых молодых женщинах до масштабов плохо сдерживаемой общественностью истерии. Когда в понедельник утром Уокер свернула к полицейскому управлению, на тротуаре возле главного входа толпились журналисты. Небольшая группка толкалась и у ворот служебной стоянки. На короткое мгновенье Дженис даже задумалась о том, чтобы позвонить лейтенанту и взять отгул, развернуть машину, поехать за Эмори в сад и провести остаток дня на диване, избегая новостных каналов — только мультики.
Но на ней и в самом деле висели два трупа, а так, расследование должно было продолжаться. Помедлив, она всё же толкнула рычажок поворотника, мягко надавила на газ и медленно, будто стараясь подкрасться незамеченной, свернула к парковке.
— Эй, Уокер! — раздалось из кучки операторов и телерепортеров у пропускной будки. — Детектив Уокер!
Они одной сильной волной хлынули к ней. Кто-то подошел так близко, что на дверцы и стекла пришлось несколько глухих ударов.
— Детектив, это правда, что в Филадельфии орудует серийный маньяк-убийца?
Дженис закатилась мордой под опущенный шлагбаум и нетерпеливо ударила по клаксону. Дежурный в объемной зимней куртке с поднятым воротником неторопливо шагнул наружу.
— Детектив Уокер, будет ли полиция делать официальное заявление? Что горожанам следует предпринять, чтобы себя обезопасить? У Вас есть подозреваемые?
Вопросы сыпались на неё, ослепляющие лампы, нависающие над объективами видеокамер заглядывали в салон. Один особенно любопытный оператор улегся прямо на капот, нацеливая камеру просто на Дженис. Она пригнулась, тщетно пытаясь спрятаться за рулем, и снова посигналила. Длинная стрела шлагбаума наконец стала медленно подниматься, а двое из куривших на крыльце служебного входа патрульных двинулись к заезду, чтобы оттеснить журналистов.
Мысленно она сделала себе заметку обратиться к отделу по связям с общественностью. Светить лицом на пресс-конференциях было не её работой. Да и сказать ей было нечего. Пошла вторая неделя с момента убийства Сандры Чейз, а ни по поводу неё, ни уж тем более о Зои Хаббард узнать ничего нового не удалось. Единственной предполагаемой связью между ними считался убийца, других точек пересечения Уокер не видела. Чейз и Хаббард, казалось, были незнакомы, работали в разных местах на разных должностях, жили далеко друг от друга, общих друзей или родственников не имели. Всё ещё цепляясь за единственного сформировавшегося подозреваемого, Оливера Паркера, Дженис проверила личный и рабочий телефоны, домашний и офисный компьютеры Зои Хаббард, но того же приложения для знакомств, которым пользовалась Сандра Чейз, не нашла.
***
— А её имя кто-нибудь знает?
— Джейн, кажется.
— Не-а, Дженис. Дженис Уокер.
Он кивнул, коротко приподнимая уголки губ, и попятился. Было что-то до смешного удивительное в том, как легко он растворился среди журналистов. Никто не обратил на него внимания, никого не заинтересовало, откуда он такой один без техники и фирменной куртки с эмблемой телеканала. Всем было дело только до детектива. Впрочем, его тоже интересовала она.
Дженис Уокер. Он повторил это имя, пробуя его на вкус. Да, оно, наверное, ей подходило.
Ему удалось подобраться к ней очень близко. Так близко, что он различил название недорогой сетевой кофейни, чей большой одноразовый стаканчик стоял у неё в машине. Что он рассмотрел детское автокресло на заднем сидении. Что он поймал на себе её беглый, неспокойный взгляд. Но недостаточно близко, чтобы рассмотреть глаза.
Он накинул на голову капюшон. Влажный ветер последних недель сменился первым по-настоящему морозным, остро скребущимся по коже. Оглянулся по обе стороны дороги и перебежал к припаркованному у тротуара между двух фургонов телевизионщиков джипу. Внутри него тоже оказалось холодно. Печка работала с перебоями, а если и выкашливала горячий воздух, то вместе с резким запахом сгоревшей пыли.
Ключи от машины обошлись ему в две смятые десятки за бензин и обещание Дайне вернуться в Фелтонвиль-Хауз до заката. Цена была совсем невысокой, но он собирался взять за неё по полной. Так быстро справиться у полицейского департамента он не надеялся, потому попросил фору в целый день, но теперь собирался провести его остаток катаясь по городу. Он мало что знал в Филадельфии и хотел это наверстать, а заодно попрактиковаться в езде на механике.
И ему, конечно, нужно было подумать. Так, чтобы никто не отвлекал, не опускал горько пахнущую дешевым лаком для волос голову ему на плечо, не звал попинать мяч на заднем дворе. Так, чтобы он и Дженис Уокер остались наедине.
Дженис. Он представлял, как могло бы измениться её строгое, собранное лицо, если бы она задержала на нём взгляд и поняла, на кого смотрит. Если бы остановила машину просто посреди обступившей её толпы, открыла дверцу и вышла, если бы подошла к нему и позволила к себе прикоснуться. Оба раза, когда он её видел, она была в этой громадной куртке, застегнутой до самого подбородка, а ему так отчаянно хотелось увидеть линию её шеи. Он надеялся, она длинная и гибкая, с теплой, нежной кожей, не потревоженная чернилами татуировки. Он хотел, накрыв её ладонью, отчетливо ощущать пульсацию.
========== ЧАСТЬ 2. Глава 8. Замылившийся глаз. ==========
Сандра и Зои смотрели на Дженис с предоставленных семьями фотографий, прикрепленных на пробковую доску на стене сбоку от рабочего стола Уокер. Уже несколько раз она откидывалась на спинку стула, поворачивалась к ним и долго задумчиво рассматривала их в ответ. Иногда смотрела прямо им в глаза, иногда вглядывалась в лица, а порой картинка, будто отражение на потревоженной воде, таяла, когда Дженис проваливалась глубоко в мысли.
Так случилось и утром в понедельник, когда за её спиной незнакомый мужской голос проговорил:
— Судя по этим снимкам, я к Вам. Вы ведь детектив Уокер?
Она вздрогнула и резко обернулась.
— О, простите, — добавил голос. — Не хотел Вас напугать.
Он нависал над ней, подойдя слишком близко, так что Дженис пришлось оттолкнуться ногами и откатиться на стуле. Смуглый, с парой угольных глаз и короткими немного вьющимися волосами цвета вороньего пера. В подогнанном шерстяном пальто будто в узком черном футляре, он был не из управления.
— Вы журналист? Кто Вас впустил? — проскрипела Дженис, успевшая озвереть от их безостановочных звонков.
Он косо ухмыльнулся краем губ, отчего вдоль впалой щеки протянулось несколько неглубоких складок.
— Нет, детектив. Я — Рей Фернандес, — одним привычным движением руки он оттолкну край пальто и сунул руку в карман брюк. — Аналитик, эксперт по профилированию и виктомологии из Вашингтонской штаб-квартиры ФБР.
И в такой же черной, как и весь он, обложке он показал ей удостоверение. Уокер безразлично передернула плечами. Тем, чтобы проверить подлинность удостоверения, должен был побеспокоиться дежурный офицер на входе. Она беспечно доверяла его бдительности.
— И что же Вас привело из Вашингтона ко мне, агент Фернандес?
Вместо ответа он захлопнул документы и указал пальцем на фотографии Сандры Чейз и Зои Хаббард. Уокер, борясь с остро подступившей к языку необходимостью поинтересоваться, какого поганого черта понадобилось главному федеральному бюро, крепко сжимала челюсти и молча наблюдала за тем, как Рей Фернандес тем же точным элегантным движением вернул свой жетон в карман. А потом резко встала и мимо федерала направилась прямиком в распахнутые двери лейтенанта.