Дар’Кар был славным воином, однако душу его медленно поглощала тьма. В какой-то момент от присущей ему рыцарской чести не осталось и следа, он стал лжив и алчен, стал замыливать предводителю глаза. Быть может, сам понимал, что пришёл в дом для совершения ужасного греха, который невозможно было искупить, но в котором он сам, поглощённый жаждой власти, видел спасение себя и всего племени.
Ри’Хан же знал, что некогда его ближайший соратник ждёт лишь одного – его смерти. Без предводителя, каким бы сильным не было племя, оно существовать не может. Однажды ему лично пришлось бы добровольно сложить полномочия, однако прямо сейчас не было того, кому можно было передать бразды. Дар’Кар был силён, но его алчность и желание потакать собственным амбициям, не заботясь ни о чём другом, совершенно не делали из него подходящей кандидатуры.
Он пришёл убить его, забрать власть силой, и Ри’Хан готовился схлестнуться с ним лицом к лицу. Однако, как оказалось, тот пришёл не за ним.
Юная А’Дора была здесь же. Пряталась за баррикадой, сделанной из мебели и подручных предметов. Царившие вокруг огонь, дым и кровавый дождь пугали юную леди едва ли не до потери сознания. Она сидела за грудой мебели, поджав уши и закрыв глаза. Ей слышался хрип отца, выкрики людей и котов, находящихся внизу. Их последние, болезненные стоны. Не хотелось верить, что прямо там, буквально в паре десятков метров, в своём кровожадном танце пирует смерть. Ведь только что все они разговаривали и веселились, и вот их уже нет.
А затем с грохотом отворилась дверь. Она на миг приоткрыла глаза, и тут же они расширились до размера баганских монет. В дверях стоял тот, кто учинил весь этот происходящий кошмар, держа в руках нечто, похожее на круглый амулет. Он выставил его впереди себя, направив на укрытие Розы. Та от испуга зажмурила глаза, не в силах кричать, а затем… А затем раздался гулкий удар.
А’Дора открыла глаза и увидела, как отец разломленным луком пытается раз за разом ударить своего бывшего помощника, но тот, имея явное преимущество в силе, ловко уходил в сторону, а затем сам контратаковал.
Голыми лапами он выдернул обломки лука и отшвырнул их в сторону. Секунда, и они уже сцепились, как дикие звери. Оба покрытые кровью, израненные и тяжело дышащие, они царапали друг друга, падали и поднимались, наносили друг другу мощные удары и всё равно продолжали сражаться.
Однако Ри’Хан стал слабеть раньше. Подлая подножка, миг промедления, и точный удар в челюсть выбил его из равновесия. Он стойко выдержал, но понял, что долго сопротивляться не сможет.
И тут в комнате возник человек! Тот самый наёмник, островитянин Норико, что защищал юную А’Дору всё это время. Секундой ранее предводитель видел, как бегущий к палатке Норико спихнул с верёвочного моста, соединяющего два крупных дерева, другого нападавшего. В его голове возник один единственный приказ.
- Хватай Дору и беги!!! – проорал он, хрипя.
Тот мешкать не стал. Ворвавшись в комнату, он оттолкнул Дар’Кара, схватил юную кошку за руку и будто сокол выпорхнул на улицу. Израненный палач попытался перекрыть им путь к побегу, но тот взмахнул обнажённой катаной, опалив болью его лапу, и умчался прочь.
А’Дора едва ли поспевала за Норико. Ей не хотелось верить, что всё это происходит. Весь её небольшой рай, наполненный любовью, заботой и мечтами о прекрасном будущем, рушился на глазах. Лес пылал злобным огнём. Иглы жестокого металлического звона кололи слух, а в голове эхом отзывалось одно единственное слово. Крик отца:
- Беги!.. Беги… Беги…
***
- Беги!... Беги… Беги…
Тлеющие огоньки костра, лёгкий горелый запашок, улавливаемый дыханием – то, что должно было успокаивать, заставляло её вспоминать. Вспоминать то, как вспыхнуло восстание, как пришлось бежать, и как в последний раз она услышала голос отца. Для А’Доры, ушедшей вместе с Норико за тысячи километров прочь от того леса в места, где их никто и ни за что не решиться искать, эта картина стала кошмаром, периодически являющимся ей и терзающим разум, словно колючая терновая ветвь.
Её имя осталось там же в прошлом. Чтобы не выдать себя, она назвалась Розой. Крайне распространённое женское имя, носимое повсеместно. Оно напоминало ей племенное, данное отцом. Служило, надеждой на то, что хорошие времена придут, что всё станет, как раньше, или даже лучше. А вот имя А’Дора она предпочитала не вспоминать.