– В какой степени они способы исполнить свои угрозы? – спросила Грейс, когда им наконец разрешили уехать.
– В достаточной, чтобы на некоторое время связать нам руки, независимо от конечного результата.
– Может, оно и к лучшему, – сказала она. – За пределами этого города есть люди, которые прислушаются к тому, что ты знаешь и подозреваешь. По-моему, слишком опасно, чтобы ты занимался этим в одиночку, Питер.
– Давай найдем ту телефонную будку, – напомнил Питер.
Они снова двинулись в сторону Главной улицы и заправочной станции.
– Они пытались добиться, чтобы ты рассказал о происшествии на учебном плацу, – сказала Грейс, – но не было даже намека на то, что знают про записку. Мне по-прежнему кажется, что ее оставил тот, кто хотел помочь. Несмотря на то, что мы видели, Питер, здесь, в Уинфилде, должно быть много, много людей, которые ненавидят и боятся АИА. У меня такое ощущение, что записку подбросил один из них. Но если кто-то знает наверняка, что Редмонда убили, а его тело похоронено в Доме Круглого стола, они могли бы сокрушить АИА. Почему нужно сообщать об этом нам, а не соответствующим властям?
– Месть, – угрюмо проговорил Питер. – Стоит только произойти чему-нибудь такому, что погубит Уидмарка, и рано или поздно кто-нибудь из ребят в черных кепках нанесет контрудар – расквитается. Это не просто отряд уинфилдских бойскаутов, это общенациональная организация фанатиков.
Машина притормозила возле телефонной будки на заправочной станции, но Питер не вышел наружу.
– Я размышляю по поводу Эйприл Поттер, – озабоченно заговорил он. – Она была так близка к тому, чтобы дать мне ключ к делу Редмонда. И они могли услышать. Они вломились в мой номер в самый критический момент – как раз когда она могла рассказать мне о Уидмарке нечто такое, чем его можно было бы размазать по стенке. И я оставил им целые сутки – двадцать четыре часа, – за которые можно обеспечить, чтобы она никогда не заговорила со мной или с кем-либо еще об этом. Бог ты мой, Грейс, она живет в мире грез, но она пыталась сообщить мне нечто реальное, когда на нас набросились. А я просто позволил им ее увести! Если Редмонд был убит, она могла бы стать ключевым свидетелем – и они это знают. Как раз в тот момент, когда мы тут сидим, они, возможно, делают все, чтобы я никогда больше не обратился к ней по поводу ее истории.
– Мы не можем штурмовать дом в одиночку, Питер, и выкрасть ее… если она все еще там, – возразила Грейс.
– Мои мысли были настолько заняты Сэмом, и Чарли Биллоузом, и пожаром, и Смитом, – сказал Питер, – что я не уделил ей должного внимания, когда она молила о помощи – на свой вычурный лад. – Он открыл дверцу машины. – Посиди здесь, – сказал он.
Из телефонной будки Питер позвонил Девери с переводом оплаты на него и вскоре услышал сонный, раздосадованный голос редактора «Ньюс вью».
– Прости, что звоню за твой счет, Фрэнк, – сказал Питер, – на то, что я должен тебе рассказать, уйдет больше времени, чем я способен оплатить мелочью из своего кармана.
– Господи, да ведь сейчас четверть третьего! – взмолился Девери.
– Учитывая сложившиеся здесь обстоятельства, сейчас, возможно, позднее, чем ты думаешь, – сказал Питер. – А теперь слушай.
Он поведал Девери всю уинфилдскую сагу во всех подробностях. Несколько бурных восклицаний указывали на то, что теперь сон с Девери как рукой сняло. Питеру и Девери доводилось работать вместе над дюжиной заковыристых дел, и каждый из них прекрасно знал реакцию другого в кризисные моменты.
– Стоя здесь, у всех на виду, на Главной улице города, – объяснил Питер, – я хочу рассчитывать на то, что ты окажешь необходимое содействие. Я не знаю, до каких этажей власти здесь распространилась коррупция. Если я обращусь за помощью не к тому человеку, Уидмарк тут же насторожится.
– Я вышлю тебе поддержку через десять минут после того, как ты повесишь трубку, – заверил Девери. – Это может занять час или чуть больше. Где ты будешь, когда наши люди подъедут?
Рот Питера представлял собой узкую щелочку.
– Буду пытаться вызволить Эйприл Поттер, – сказал он. – Послушай меня, Фрэнк. К счастью, в моей сумке есть почтовая бумага. Я собираюсь вложить эту анонимную записку в конверт и отправить ее тебе по почте, до востребования, здесь, в Уинфилде. Если что-то пойдет не так, ты получишь ее утром.
– Жди помощи, – сказал Девери. – Нельзя тебе отправляться за этой девчонкой, Питер, в одиночку.
– Я, может быть, уже лишил ее шансов, выжидая так долго, – сказал Питер. – Скажи тем, кого пошлешь ко мне, чтобы искали меня у генерала или в Доме Круглого стола.
– Питер, послушай меня…
– Я собираюсь подъехать к парадной двери, позвонить и официально попросить о встрече с ней, – сказал Питер.
– Это в два тридцать ночи?
– А с каких это пор репортеры, которые работают над материалом, стали вежливыми? – сухо бросил Питер.
– И что потом?
– Буду действовать по обстоятельствам, – сказал Питер. – Я попрошу о встрече с Эйприл. Если они не дадут мне с ней увидеться…
– Тогда что?
– Я буду тянуть волынку до тех пор, пока не прибудет подмога от тебя, – сказал Питер. – Может быть, я смогу на какое-то время отвлечь их внимание на себя. Когда они узнают, что тебе все известно и что помощь на подходе, наверное, у меня не будет таких уж крупных неприятностей.
– Запомни одну вещь, Питер, – сказал Девери. – Если в этой истории о Редмонде есть доля правды – если генерал убил его, – тогда ему терять нечего.
– В смысле?
– Тебя не будут ждать с распростертыми объятиями в Доме Круглого стола, дружище.
– Ты только поторопи морскую пехоту, – сказал Питер.
Он прошел обратно к машине и забрался в нее.
– Как у тебя обстоит дело с выполнением приказов? – спросил он Грейс.
– Плохо, если это те приказы, которых я ожидаю, – сказала она.
– Позволь я скажу коротко и ясно, потому что времени в обрез, – сказал Питер. Она хотела было запротестовать, но он протянул руки и взял ее ладони в свои, крепко их сжав. – Девери присылает подмогу. Она прибудет через час или около того. В ту минуту, когда забьют тревогу, возможно, найдется человек, который все расскажет Уидмарку. Случись такое, и если у Эйприл и есть шанс, то она его лишится. Я поеду к Уидмаркам домой, позвоню в дверь и попрошу о встрече с ней. Потом я буду всеми известными мне способами тянуть время до тех пор, пока не прибудет помощь.
– Это тоже опасно! – запротестовала Грейс.
– Когда они узнают, что наши ребята уже в пути, и прибудут туда, в дом, они поймут, что нет особого смысла в том, чтобы убирать меня.
Он извернулся в своем кресле и открыл свой чемоданчик, который стоял на выступе позади них. Оттуда он достал конверт с маркой и шариковую ручку. Он адресовал конверт Девери и вложил в него анонимную записку о Редмонде.
– Твои приказания? – спросила Грейс.
– Мы бросим это в первый же почтовый ящик, а потом ты отвезешь меня к дому Уидмарка, высадишь из машины и уедешь. Поезжай домой так быстро, как только сможешь. Я позвоню тебе, как только все прояснится.
– Питер…
– Не спорь со мной, Грейс. Шансы Эйприл, возможно, висят на тончайшем волоске.
Она томительно долго пристально смотрела на него, потом завела мотор и вырулила на шоссе. Молодая луна погасла, и они быстро оказались за пределами городских огней, в полной темноте. Проехав несколько ярдов по улице, они остановились, чтобы опустить в ящик письмо, а потом двинулись дальше.
– Если когда-нибудь еще влюблюсь в мужчину, – сказала Грейс негромким, полным горечи голосом, – он будет трусом. Порой я думаю, что мужчины вроде тебя и Сэма – просто школьники. Ты рискуешь, потому что боишься – не дай Бог кто-то обнаружит, что тебе страшно. Вот что называется быть храбрым. Я этим сыта по горло!