— Им там что, медом намазано? — Максим лениво отпихнул от шланга очередного ретивого гостя с юга.
— Еще как намазано! У них там зарплаты по две тыщи долларов! У рабочих! У кого дети — сад бесплатный, там же, на территории. И жилье даром — живи, пока работаешь, и квартплаты нет. И премии, и отпускные, и на рождение ребенка денег дают! И на свадьбу! — завистливо перечислял мужик привилегии сотрудников удивительного сельхозпредприятия.
— Врешь, — не поверил Максим, — быть того не может. Ты сам лично хоть одного человека оттуда видел, с ним разговаривал?
— Нет, — осекся водитель, — ни разу. Только когда септики откачивать заезжаю. Там будка на воротах, в ней охранник. Он пропуск смотрит, шлагбаум поднимает. Но близко не подходит, только рукой показывает — проезжай. А на территории — никого, зато чисто.
Пропуск, ворота, молчаливый охранник в будке — ничего себе фермеры сегодня пошли! Что ж они там разводят помимо стандартного набора скотины — шиншилл, крокодилов? Хотя нет, от крокодилов столько добра не накачаешь, и шиншиллы тоже маленькие, как морские свинки… Если только от слонов.
Но об особенностях местного сельского хозяйства пришлось забыть — содержимое бочки иссякло. Мужичок резво свернул шланг, забросил его на борт, подошел к Максиму.
— Все равно все зря, — пробурчал он, пересчитывая деньги.
Да, зря. Эта свора уже сегодня найдет себе пристанище в другом месте. С законами природы не поспоришь: где-то убыло, где-то прибыло. Но хоть первое время будут потише, попрячутся по норам. Зато здесь теперь чисто. Относительно, правда. Дом превратился в общественный сортир, и зайти внутрь в ближайшие месяцы вряд ли кто-то отважится. А Маша сможет спокойно ходить в школу, гулять с подружками. И не только она. Плохо только одно: Максима и водителя ассенизаторской машины наверняка кто-то запомнил в лицо и сможет опознать при случае. Но с мужика взятки гладки — отоврется, если что. Да никто и не спросит: гастарбайтеров по документам здесь нет, они тени бесплотные, а не люди, жаловаться не пойдут.
— Ну, все, бывай, — Максим распрощался с отзывчивым мужиком и двинулся назад, к мосту через речушку. Постоял немного, свесившись через перила, смотрел на темную быструю воду. В каком классе учится Маша, интересно? Он даже забыл спросить ее об этом. Максим развернулся и быстро, почти бегом направился к дому. На сегодня хватит, осмотр владений депутата-людоеда откладывается до завтрашнего дня.
Станция техобслуживания располагалась на другом конце города, по соседству со школой — большой, новой. Гараж, где когда-то мальчишки обучались автоделу, давно приватизировали ушлые деляги. Уж больно место удобное — и подъезд отличный, и вся база в наличии, тратиться не надо. За какие особые заслуги именно стрелявший по детям депутат получил этот лакомый кусок, Максим особо не задумывался. Здесь одного слова достаточно — депутат, оно звучит как оскорбление и ругательство одновременно. Или как диагноз, как характеристика нравственных качеств и умственных способностей обладателя этого звания. Сейчас Максим думал только об одном: «Повезло гаду целые сутки лишние прожил. Девчонку напуганную благодари, она тебе лишний день на этом свете подарила. И за что только такая милость — непонятно». Предприимчивый депутат, помимо халявных площадей и боксов, оттяпал у школы хороший кусок земли. Огородил его высоченными бетонными плитами, даже не поскупился на «Егозу» поверху. Рядом с воротами — непременная будка с охранником и тощий ротвейлер на цепи. Дальше, насколько мог рассмотреть Максим, въезды в три бокса и «офисный» вагончик-бытовка у забора. И уже за ним верхушки деревьев старого парка, окружавшего пруд. Максим, увязая в снегу, три раза обошел территорию и устроился напротив ворот. Оставаться незамеченным тут можно долго — рядом автобусная остановка и трехэтажный бетонный уродец, набитый магазинчиками. Народу полно, никто ни на кого не обращает внимания. Вот только погода к наблюдениям не располагала, на ледяном февральском ветру долго не прогуляешь. Максим поднялся на третий этаж торгового центра, встал у высокого окна. С этой точки вся территория автосервиса как на ладони, отлично виден и парк за ней, и замерзший пруд. Дальше — домишки частного сектора, а за ними гигантская, пустая, как прерия, территория оборонного завода. Отступать лучше через нее, там легко затеряться среди ангаров, гаражей, зданий цехов и кирпичных сараев. Только до них добраться еще надо — вход-выход, он же въезд-выезд у автосервиса один. Неудобно, очень неудобно, а время идет и ничего не происходит. Вернее, работа там, внизу, кипит, иномарки снуют туда-сюда через ворота, народец по территории носится. Толку-то? Максим уже сто раз пожалел, что не вытряс тогда из полупьяного работяги все: привычки, распорядок дня, часы и дни, в которые Вохменцев обычно появляется на территории сервиса. Погорячился, а теперь придется проделывать работу над ошибками и попробовать подобраться к депутату с другой стороны.