— Вот я и говорю — четверо, — генерал наставительно поднял указательный палец, — плюс остальные, в Москве. Но это после Александрова, он ведь появлялся в квартире жены? У него еще дочь есть, кажется…
— Да, ей десять лет. Конечно, появлялся, но опоздал, совсем ненамного. Логинова видели соседи. И те, кто его ждал. Но нам так и не удалось выяснить…
— Зато ему удалось! — рыкнул генерал. — И неплохо удалось, скажу я вам. Дальше, еще раз по Москве.
— А в Москве… Прошу прощенья… — Полковник неизменно путался в сложных переплетениях родоплеменных связей «куратора» крупнейших ресторанов, гостиниц и офисных комплексов столицы. Пришлось-таки открывать папку и с полминуты копаться в бумагах.
— Еще трое, — нашел он наконец ответ, — младший сын, племянник и старший сын. Один найден с перерезанным горлом, второго опознали по результатам экспертизы, вернее, там и опознавать нечего было. Номер на двигателе машины помог установить владельца.
Полковник приоткрыл папку, готовясь извлечь из нее, если потребуется, приложенные к делу фотографии с места ДТП. Их было несколько: превратившаяся в запечатанную консервную банку спортивная иномарка и груженый панелевоз на обочине МКАДа. «Это не консервы, это фарш, прости господи». Перекреститься было не на что. Над головой генерала со своего портрета мудрым теплым взглядом наблюдал за собравшимися Президент, а икон в своем кабинете генерал не держал, как он сам говорил, «по ряду причин».
— Да не трое, полковник, не трое, а четверо. Я уже сам все наизусть выучил, — без надрыва, как учитель объясняет бестолковому ученику условия задачи, произнес генерал, — всех считайте, всех, даже тех, кого ОМОН успокоил. И сыновей, и племянников, и самого их дядю и папу по совместительству. И охрану особняка не забудьте, и прислугу — всех. Но у самого хозяина, насколько я помню, телесных повреждений не было?
— Так точно, не было. Смерть наступила утром первого января от естественных причин: кровоизлияние в мозг, — отчеканил полковник.
— Апоплексический удар в висок, — ухмыльнулся генерал и, заметив недоумение на лице подчиненного, продолжил, уже деловито:
— Личность убитых, тех, кто его у квартиры жены в Александрове ждал, установили?
— Да, это были люди мэра города в Подмосковье, фамилия человека — Стрелков. Он командовал тогда операцией и отдал приказ уничтожить тех, кто находился в «Ниве». А впоследствии отвел от себя угрозу и натравил родственников убитых на своего бывшего подчиненного. Я думаю, что капитан Логинов теперь отправится в тот город, чтобы потолковать с мэром, — полковник закончил доклад и снова перевел взгляд на узоры на обоях.
— Полковник Стрелков стал мэром? — искренне изумился генерал. — Вот скотина! Ну, это ему из области руку дружбы протянули, не иначе. Он вроде в родстве с губернатором, или я ошибаюсь? Ладно, это сейчас неважно. Молодец капитан, все он правильно делает, даже с перевыполнением. И черта с два свернет теперь со своей траектории возмездия. Проследите за ним, только на глаза «объекту» не попадайтесь, он сейчас нервный, дерганый. Я бы на его месте на каждый шорох стрелял, поэтому близко подходить не советую. Со стороны понаблюдайте, дистанцию держите. Не надо ему пока мешать, пусть на сволоте этой отыграется, нам же потом работы меньше, — распорядился генерал.
— А если он узнает?.. — договорить полковнику не пришлось.
— Ну и хорошо, — перебил его начальник, — пусть знает, злее будет и осторожнее, а нам от него больше пользы. Нам этот герой еще понадобится. Пусть пока гуляет, а заодно и дело делает, чтобы навыки не потерять. Так что продолжайте наблюдение, а по результатам доложите мне. И если нештатная ситуация возникнет — тоже. Все, свободны.
Генерал вновь припал к чашке с остывшим чаем, полковник вышел из кабинета и аккуратно прикрыл за собой дверь. «Нештатная ситуация, — думал он, возвращаясь к себе по длинным коридорам „конторы“, — да этот Логинов сам по себе в чистом виде нештатная ситуация. Готовься, Стрелков, встречай гостя и не обижайся, если что. Как говорится, кто не спрятался, я не виноват. Ты сам нарвался».
Глава 1
Жизнь давно покинула эти места. Уходила она постепенно — ветшали дома, разрушались дороги, уезжали и умирали люди. А у оставшихся сил сопротивляться уже не было, и они молча — кто с тоской, кто равнодушно — наблюдали, как гибнет город. Вернее, он уже умер, от него, как от огромного животного, остался лишь догнивающий труп. Как к любому крупному старому существу, смерть подобралась к городу с нескольких сторон — болезни, возраст, немощь и бессилие. Но постарались и хищники, рвавшие когтями и клыками еще живую плоть, добившие зверя, загнавшие его в ловушку. И пировавшие теперь, как стервятники на трупе. Чиновники, эффективные менеджеры и мелкие лавочники, как свора гиен, дожирали то, что еще осталось от некогда могучего сильного тела, обгрызали мясо до костей. И над всей этой стаей стоял вожак, ему ежедневно каждый падальщик приносил в зубах кусок мертвечины. Это дань за то, чтобы не мешали, не трогали, не отлучали от кормушки. Главарю лично рвать наравне с другими тухлую плоть не по чину, он только следит, чтобы самые жирные куски не пролетали мимо его пасти, чтобы деньги уходили «куда надо», к нужным людям, в оффшоры, и оседали там. И превращались в приятные нужные вещи — виллы на берегах теплых морей, дорогие машины, яхты… Долго так продолжаться не могло, и главарь это прекрасно знал. Кому, как не ему — мэру этого богом забытого городка — видеть, когда все закончится. Вот Стрелков и торопился, планируя завершить свой «полет» не в «зоне», а в какой-нибудь стране с мягким климатом — в Турции, к примеру, или в Хорватии. Он, глава этого города, когда-то преподносил себя как героя войны, боевого офицера, эффективного управленца и успешного спортсмена в одном лице. Но давно мутировал в главу хунты, предводителя команды рейдеров, пришедшей к власти и опутавшей город паутиной коррупционных связей. Теперь он один из легиона российских чиновников, забывших о том, что, помимо личных интересов, есть кое-что еще. И напомнить Стрелкову об этом было некому — все его «оппоненты» давно покинули город или лежали в могилах. По странному стечению обстоятельств со всеми, осмелившимися возразить всемогущему мэру, происходило одно и тоже — им проламывали головы. После третьего или четвертого такого случая со смертельным исходом, когда виновным в смерти потерпевшего признали самого потерпевшего, перечить мэру стало некому. В тишине, покое и полном непротивлении дожиравшим город заинтересованным сторонам прошло несколько лет. И когда на обглоданных останках не осталось почти ничего и падальщики начали грызню между собой, Стрелков понял, что время вышло. До момента отъезда оставалось совсем немного, «там» его уже ждали дом, счет в банке, тихая размеренная жизнь. Еще две важные сделки, несколько транзакций — и все, он гражданин другой страны. А здесь… Да какая ему разница, что теперь будет здесь. Город разграблен и уничтожен, его проще разбомбить, сравнять с землей, чем восстановить. Обеспеченным людям на этой помойке делать нечего.