*** Пока машина Неретиных не выбралась из сутолоки воронежских улиц, Светлана не надоедала Александру разговорами. Она не хотела отвлекать его, понимая как нелегко управлять машиной на городских улицах с интенсивным движением. Но едва только последние дома пригорода остались позади, она повернулась к мужу и спросила: - Ну, и как тебе поездка? Александр на мгновение оторвал взгляд от дороги и, внимательно посмотрев на жену, сказал: - Не знаю, как тебе, а мне эта поездка принесла большое моральное удовлетворение. Я ничуть не жалею об этом визите к Митрофановым. - Мне они тоже понравились, да и покупки мы сделали вовремя, хоть и потратили уйму времени и денег - О деньгах не жалей - они обесцениваются на глазах, через месяц на эти пятнадцать тысяч не купишь даже приличный мужской костюм. - Да бог с ними, с деньгами - еще заработаем. Как тебе Егор показался, изменился ли он за эти годы? - Спросила Светлана, видимо желая обсудить все в деталях. - А что, Егор как Егор. Изменился он здорово и внешне и внутренне. Сама видишь - что жизнь у них сложилась не очень просто. Они хоть и живут в городе, а также как и мы работают в две смены: одну в государственном предприятии, а вторую в личном подсобном хозяйстве. А почему так? - А и сама понять не могу почему так получается? - А по моему тут не надо большого ума понять - все это результат неправильной политики государства. Все мы что-то вроде государственных крепостных и большая часть производственных мощностей и произведенной продукции тратится впустую: на вооружение, космос, ненужную и неэффективную мелиорацию и т.д. И вся эта гигантская масса затрат не дает должной отдачи - вот мы в основном большинстве и влачим нищенское существование. Митрофанова мне немного жаль, я всегда думал, что из него получится хороший ученый, а судьба его вон как повернула. Мне он показался каким-то озлобленным, видимо Егор и сам надеялся достичь в жизни большего. - Почему ты решил что он озлоблен? Мне он показался, наоборот, человеком душевным и отзывчивым. - Я-то с ним разговаривал побольше чем ты и мне он свою жизненную позицию раскрыл более подробно. - И что же он тебе рассказывал? - Слушай,- и он вкратце пересказал жене все то, что ему в свое время доверительно сообщил Митрофанов. Светлана внимательно выслушала мужа ни разу не прервав его. Когда он закончил повествование, она спросила: "Я не предполагала, что он может дойти до слежки за человеком - это же просто дикость. Ну, допустим, сумел кто-то нажить денежки и пусть себе живет с богом, так нет, у нас у русских зависть такая, что не дает никому покоя. А я рассуждаю подругому: сумел человек сколотить состояние, ну и пусть живет как может - кому он мешает? Ему не завидовать надо, а учится у него делать деньги. Сашка, а ты как думаешь? - Света, тут я с тобой полностью согласен, но ведь государство нас всех во всем приравняло. Поэтому когда мы видим, что из этой шеренги кто-то без нашего общего благословения, высовывается, у нас сразу возникает неуемное желание его поставить на свое место. Вот возьми к примеру нашего председателя, ведь он постоянно просматривает платежные ведомости, сравнивает среднегодовые заработки колхозников и все это с одной целью - не дать, не допустить чтобы кто-то получил больше чем он. И в его примитивном представлении только он один работает больше всех, а значит и зарабатывать более чем он никто не имеет права. Он в колхозе считает себя чуть ли не наместником бога на земле. Ярую ненависть к богатству и богатым в нас целенаправленно воспитывали с детских лет, а оказывается воспитание должно быть прямо противоположным. Не научили коммунисты нас радоваться успеху или удаче своего соседа или коллеги по работе. - Может научить этому вообще-то и нельзя? - Думаю, что человеческое отношение, любовь к ближнему, каждый воспринимает с молоком матери, а потом сострадание, умение любить себе подобных воспитывается нравами общества в котором он формируется как личность. А что могло воспитать в нас перевернутое с ног на голову социалистическое общество? Сами отцы коммунистической морали очень часто наглядно, принародно совершали аморальные или даже античеловеческие поступки. Притом, нужно подчеркнуть, что делали они это не случайно, а сознательно, понимая какой урок они преподают всем. И очень много времени потребуется на то, чтобы вытравить все плохое из ожесточившейся русской души. - Ты посмотри, какая прелесть,- прервала его жена и указала рукой в сторону черневшего поля. Выглянувшее солнце заметно пригревало и от жирного, отдохнувшего за зиму чернозема в воздух поднимался белесый туман. - Да, весна зиму окончательно сломала в считанные дни. Если такими темпами она будет и дальше наступать, то скоро и в поле выезжать придется. - Раз солнце сквозь тучи проглянуло, то теперь и начало полевых работ не за горами. Они некоторое время ехали молча, зачарованно глядя на оживающую природу и было у них от этого почему-то радостно на душе, как будто солнце успело заглянуть и туда.
***
На следующий день Николай Федорович сразу же утром отправился в спецчасть, где попросил сотрудника разыскать уголовные дела на каждого из пятерых могильщиков. Майор Яровой помог ему правильно оформить запросные карточки и пообещал принести дела в кабинет Мошкина сразу как только отыщет их. К себе в кабинет Николай Федорович вернулся без малого в девять часов. По привычке он закурил сигарету, а потом принялся за разборку почты и текущей документации. Увлекшись, он не заметил как прошел час с небольшим. Оторвал Мошкина от бумаг стук в дверь, вслед за которым в кабинет вошел капитан Скребнев. Закрыв дверь он поздоровался и сразу доложил: - Товарищ полковник, гражданин Щеглов Петр Васильевич арестован и препровожден во внутренний изолятор управления. - Хорошо, Алексей Иванович, проходите, садитесь и рассказывайте как все происходило на самом деле. - Все удалось чисто, без эксцессов. Я взял служебную машину и вдвоем с шофером поехал на кладбище. К началу работы все пятеро могильщиков уже находились в вагончике. Щеглова я взял, честно говоря, обманом. - Как это обманом? - заинтересовался Мошкин. - А очень просто. Сказал, что меня за ним послал следователь, который с ним беседовал на кладбище вчера, то есть вы. - Ну, и как он себя повел? - Побледнел, видимо понял все, без слов, но виду не показал. Вернее сделал вид, что верит моим словам. К машине прошел без всяких фокусов, ну, и я его доставил сюда. - А как вели себя остальные четверо его дружков? - Когда я пригласил Щеглова в машину, в вагончике воцарила мертвая тишина, как будто все проглотили языки. По всему было видно, что они люди бывалые и им стало предельно ясно с какой целью я приехал за их товарищем. - Хорошо, Алексей Иванович, а теперь продолжайте работу по установлению личности убитого. Как обстоят дела с этим вопросом? - Ведем активный поиск, но конкретных результатов пока нет. - Ясно. Не забывайте, капитан, если мы установим кто он такой, то, возможно станут известными и понятными и другие обстоятельства дела. Продолжайте работу в этом направлении. Скребнев уловил, что разговор окончен, пообещал полковнику, что сейчас поедет в Северный микрорайон. Мошкин одобрил это решение и отпустил капитана. Взяв сигарету, Николай Федорович прикурил ее и встав из-за стола подошел к окну. Глядя на оживленную улицу, зелень деревьев хотелось хоть на мгновение отвлечься, но мысли невольно возвращались к этому делу. Щеглов арестован, его дружки в шоке. Нужно просто подождать день-другой, а потом провести детальный допрос каждого. Перед этим ему хотелось получить и просмотреть уголовные дела совершенные в недавнем прошлом пятерыми могильщиками, которые так или иначе подозревались им в причастности к убийству Афони. Звонок телефона прервал раздумья полковника и он быстрым шагом, стараясь не уронить пепел с сигареты, поспешил к столу. Положив сигарету на край пепельницы, он подождал, когда закончится третий вызов и снял трубку. - Алло, это вы, Николай Федорович? - услышал он в трубке. - Да, Мошкин у телефона. - Товарищ полковник, вас беспокоит майор Яровой. - Слушаю вас Сергей Семенович,- произнес располагающим голосом Николай Федорович, опускаясь в кресло. - Я уже отыскал в хранилище уголовные дела тех пятерых, фамилии которых вы указали в запросе. - Спасибо, я, честно говоря, не ожидал, что вы так оперативно сработаете. Горю желанием поскорее посмотреть и познакомится с их содержанием. - Так что, нести их вам прямо сейчас? - Конечно, будь добр, сделай мне такую услугу,- попросил Мошкин. - Хорошо, я сейчас поднимусь к вам,- пообещал Яровой и положил трубку. Николай Федорович оставив аппарат в покое, успел до прихода майора докурить дымящуюся в пепельнице сигарету. Сергей Семенович вскоре появился в кабинете, держа под левой рукой несколько папок коричневого цвета. Увидев его Мошкин оживился: - Проходите, рад вас видеть. - Вот, Николай Федорович, ваши желанные папки. - Спасибо, Сергей Семенович, за доставку. - Как долго они будут у вас? - Все будет зависеть от обстоятельств. Если буду свободен, то смогу просмотреть и вернуть их сегодня. В худшем случае, просмотрю и верну их вам завтра - это последний срок. Уверяю вас, что не буду держать их у себя даже лишнюю минуту. - Это вполне приемлемый срок. Пойду к себе, не буду вам мешать. У вас будет еще что ко мне? - Нет, спасибо, пока достаточно и этих дел. Яровой вышел из кабинета, а Николай Федорович с минуту помедлив решительно придвинул к себе одну из принесенных папок.