***
Предположение Неретина оказалось пророческим - председатель действительно отозвал его из отпуска спустя всего неделю после памятной поездки в Воронеж. За многолетнюю работу в сельском хозяйстве такое случалось не раз. Александр Михайлович понимал, что весна ожидать, когда он отгуляет отпуск, не будет и поэтому отзыв на работу воспринимал должным образом. Как человеку не лишенному тщеславия, ему немного было приятно от осознания своей обзательности при проведении весенне-полевых работ. Он не хотел признаваться себе в этом, но решение председателя невольно демонстрировало колхозникам тот вес, который он - Неретин имел как специалист в реальных делах хозяйства. Омрачало Александра Михайловича только то, что председатель сделал это грубо и беспардонно. Приказ появился неожиданно для всех, а Неретину хотелось чтобы руководитель предварительно с ним посоветовался или хотя бы узнал его мнение. Но председатель колхоза был человеком рациональным, до сентиментальностей не доходил и не делал исключения никому. Работа сразу же захлестнула Неретина и вскоре все обиды и недомолвки остались в стороне. Хозяйство, в котором жил и трудился Александр Михайлович, было далеко ниже среднерайонного уровня. Рабочих в растениеводстве не хватало и чтобы провести весенне-полевые работы в лучшие агротехнические сроки приходилось проявлять примеры находчивости и деловой хватки. Весна выдалась скорой, что всегда создает дополнительные трудности для земледельцев. Полевые работы необходимо было проводить на высоком организационном уровне и в сжатые до предела сроки. Александр Михайлович крутился как белка в колесе, теребя и увлекая за собой всех работниках цеха растениеводства. Обстоятельства заставляли его работать от темна до темна и вскоре в этой производственной круговерти он потерял счет дням. Закончив посев ранних зерновых не успел перевести дух, а теплая погода заставила приступать к посеву кукурузы и проса. Как-то Александр в предобеденное время находился в тракторном отряде, когда учетчик позвал его к телефону. - Кто там звонит? - спросил он у парня, направляясь в конторку, где стоял телефон. - По голосу похоже на вашу жену,- ответил тот и закурив остался на улице. Телефон стоял на большом двухтумбовом столе сплошь заваленном учетными листами на механизированные работы. Осторожно, стараясь не попутать разложенные бумаги, Неретин опустился на стул и взял трубку. - Да, слушаю. - Саша, это ты? - услышал он в трубке взволнованный голос жены. - Светлана, это я, что случилось? - Нам тут пришла телеграмма,- произнесла жена и замялась, отрывисто дыша в трубку. - Говори, я слушаю. Откуда телеграмма? - Из Воронежа от Митрофановых. - По какому случаю? - Я и не знаю, как тебе об этом сказать. - Светлана, не темни - говори так как написано в телеграмме. В трубке послышалось какое-то движение, а потом и голос жены: - Тут написано: приезжайте похороны Егора и подпись Настя. Слова жены больно кольнули его в сердце и он чуть было не выронил трубку из рук. Весть о смерти Егора ошарашила его жестокой реальностью. - Саша, что будем делать? - услышал он в трубке голос жены. Только через минуту придя в себя он смог сказать: - Я на обед приду домой - там и поговорим. Вялой рукой он опустил трубку на рычаг аппарата и невольно закрыл глаза. Трудно было представить, что Егора у которого он с женой были месяц-полтора назад, больше нет. Так и сидел он отрешенный в конторке, пока в нее не вернулся учетчик. Тот прямо с порога спросил: - Ну, что, Александр Михайлович, поговорили с супругой? - Да, спасибо,- рассеянно сказал Неретин и встав со стула вышел на улицу. Выкурив сигарету, он немного успокоился, но смерть друга подсознательно принять никак не мог. Не торопясь Неретин уселся в свой служебный "газик" и отрешенный просидел в нем несколько минут, а потом, словно опомнившись, завел двигатель и направил машину к своему дому. Он на несколько минут опередил жену. Светлана, показав свойственную ей пунктуальность, появилась дома ровно в двенадцать часов. Сняв курточку, она прошла в комнату Александра и подсев к лежащему на диване мужу, спросила: - Что будем делать? Он, не глядя на нее, сказал: - А что мы можем сделать - ему уже не поможешь? - Да нет, я спрашиваю о другом - поедем ли мы на похороны? - Я поехать не могу - у меня впереди целый ряд работ, который нельзя отложить, а тем более оставить, даже на один день. Может ты без меня одна смотаешься, у тебя на работе проблем нет? - Нет, Саша, я без тебя не поеду. - Ладно, тогда дай Насте телеграмму с соболезнованиями по поводу смерти мужа и телеграфом вышли две тысячи рублей. На могилу к Егору поедем позже, когда я смогу хоть немного освободится на работе. - Хорошо, я так и сделаю,- согласилась Светлана и встала с дивана.
***
Короткая летняя ночь была уже почти на исходе. Наблюдение вели поочередно - сменяя друг друга через каждый час. Собственно, смены как таковой не было. Просто лежа рядом один вел наблюдение, а второй тем временем дремал. Ивовые ветви на которых лежали диверсанты не уберегли их от сырости и под утро оба окончательно промокли лежа на клеклой почве. На рассвете, сладко спавшего Архипова, разбудил напарник, сильно толкнув его локтем в подреберье. По тому, как бесцеремонно Афанасий растолкал его, Сергей понял, что случилось что-то из ряда вон выходящее. Нащупав рукой автомат, Архипов приблизил свое лицо к лицу напарника и спросил одними губами: - Что случилось? - Слушай,- также тихо произнес Афанасий. Дослав патрон в патронник, он прислушался. Стояла абсолютная тишина и лишь на реке изредка плескалась рыба. - Что? - переспросил он Афанасия. - Слышишь всплески, кажется кто-то плывет на лодке. Прислушавшись Архипов понял, что напарник был прав. Это была не игра рыб, как показалось вначале, а действительно, осторожные всплески весел. Выждав еще минуту, он уже явственно различал ритмичные, синхронные поскрипывания уключин. Кто-то уверенной и опытной рукой вел лодку в бухту. Плотный густой туман не давал возможности видеть саму лодку и только доносившиеся звуки говорили о ее приближении. Наконец она причалила и до Архипова с Афанасьевым донесся стук брошенных на дно лодки весел. Кто-то спрыгнул в воду и, громыхая цепью, потащил лодку к берегу. Вслед за этим послышался хриплый голос: - Алексей, ты оставайся здесь и карауль лодку, а мы с Егором пойдем в деревню. - Почему это я должен здесь караулить лодку неизвестно от кого. Пойдемте все вместе, не хочу я тут один сидеть пока вы там самогон жрать будете. - Нет, Алексей, лодку бросить нельзя - так командир приказал. - Да какой хрен на нашу лодку позарится, вон их здесь сколько стоит - кому они нужны. - Нет, Алексей, ты уж здесь побудь, а самогончика мы тебе принесем - это я тебе обещаю. Последний довод хриплого, по-видимому, успокоил Алексея и он перестал канючить о том, чтобы его взяли с собой в деревню. По разговору в бухте, Архипов понял, что переправившихся через реку трое и по упоминанию о командире - наверняка партизаны. - Ну, мы пошли,- бросил на прощание хозяин хриплого голоса и две тени проворно зашагали по тропинке. План действий молниеносно созрел в голове Сергея. - Как только я окажусь в воде, дай сигнал второму посту взять этих двоих на окраине деревни. Сказав это, Архипов оставил автомат и пятясь назад стал осторожно сползать в реку. Гибкие и сочные ветви ивы позволяли все это проделать без единого звука. Вода была обжигающе холодной, она взбодрила Архипов и разбудила в нем инстинкт охотника. В двух метрах от берега ноги потеряли дно и Сергей бесшумно, вплавь, стал огибать нависшие низко над водой ветви ивняка. Густой туман служил ему хорошим прикрытием в этой охоте на человека. Когда Архипов стал различать смутные очертания стоящих в бухте лодок в кустах раздался неожиданный крик совы. Это Афанасий предупреждал посты о приближении двух неизвестных. Человек, сидящий на одной из лодок, зашевелился и встал направив короткоствольный карабин на кусты прибрежного ивняка, откуда раздавался крик совы. Сергей не приближаясь стал заплывать так, чтобы подобраться к вооруженному партизану в лодке со спины. Сова прокричав пять раз так же внезапно смолкла восстановив царившую до этого стылую тишину. Человек в лодке еще с минуту стоял в полный рост не сводя взгляда с густых зарослей ивняка. Потом, зябко поежившись, опустился на лавку расположенную в корме лодки, а карабин положил себе на колени. Партизан сидел спиною к реке - это существенно облегчало задачу Архипова. Он изредка посматривал на кусты, где только что раздавался крик совы. Архипов сдерживая дыхание, как коварный аллигатор, подплывал к своей жертве. В двух метрах от лодки он ногами коснулся дна и осторожно ступая стал подкрадываться к ничего не подозревающему парню. Архипов уже было взялся рукой за штык-нож, висевший у него на поясе, но потом подумав решил действовать по-другому. Партизан тем временем полез правой рукой в карман, видимо, надумал закурить. Теперь он держал лежавший у него на коленях карабин только одной левой рукой. - Пора,- одними губами скомандовал сам себе Архипов.