***
Вернувшись из командировки в родной город Воронеж поздно вечером Николай Федорович не смог сразу встретиться с генералом. Только утром следующего дня Иван Васильевич с интересом выслушал подробный рассказ Мошкин. - Коли дело завернулось так круто, думаю, нелишне будет и госбезопасность поставить в известность, а там пусть решают сами, забирать у нас дело или нет. Что ты на это скажешь? - спросил генерал и пристально поглядел на Мошкина. - Я почему-то уверен в том, что история с Архиповым их заинтересует и они заберут это дело у нас. Конечно, это не оставит меня без куска хлеба, но хотелось бы самому поймать преступника. Поймите меня правильно, товарищ генерал. - Не думаю, что они напрочь отстранят тебя от этого дела, скорее всего гебешники станут вести параллельное расследование. Так что продолжай вести поиск, но поторапливайся, а то, боюсь у тебя скоро появятся очень серьезные конкуренты. - Постараюсь, но соперничать на равных с такой могущественной организацией вряд ли смогу. - Да, трудности будут, но я вижу и много положительного. - Что именно? - спросил Николай Федорович. - Мне кажется, что вот эта соревновательность и подстегнет тебя к более активному поиску, а значит шанс самому выйти на преступника невольно увеличится. - Все это так, но уж слишком матерый убийца нам противостоит. - Тут я с тобой согласен. То, что он сумел столько лет не засветиться говорит о его недюжинной изворотливости и коварстве. Мелодичный звонок телефона прервал рассуждения генерала. Извинившись Иван Васильевич снял трубку. По изменившемуся выражению лица генерала Николай Федорович понял, что докладывали о чем-то важном. Пообещав звонившему, что он немедленно пришлет человека, Иван Васильевич положил трубку на аппарат. Переведя взгляд на следователя, он сказал: - А ведь этот телефонный звонок, как ни странно, имеет отношение к предмету нашего разговора. - Как именно, товарищ генерал? - не утерпев переспросил Мошкин. говоров сделал небольшую паузу и сказал: - Вчера в райотдел Коминтерновского района явился некий гражданин Неретин и дал показания проливающие дополнительный свет на убийство вахтера. Как мне только что сообщил начальник райотдела все показания оформлены следователем Сорокиным. Может в показаниях этого Неретина есть рациональное зерно? Николай Федорович, думаю, тебе будет интересно познакомиться с документами и поговорить со следователем Сорокиным. - Я поеду туда сейчас же и посмотрю, что он там наговорил следователю. - Тогда в добрый час,- от души пожелал Говоров и протянул руку полковнику. Поняв, что разговор закончен Мошкин пожал руку своего шефа и направился к двери кабинета. Он уже взялся за ручку двери, когда его остановил голос генерала: - Если обнаружится что-нибудь важное - держи меня в курсе. - Хорошо, Иван Васильевич,- пообещал следователь и вышел из кабинета. Миновав приемную Мошкин быстрым шагом направился к себе. Отперев дверь кабинета, Николай Федорович прошел к столу и не медля ни минуты позвонил в гараж. Заказав машину он положил трубку, закурил и опустился в кресло. У него в распоряжении было несколько свободных минут и он решил без суеты выкурить сигарету. Подойдя к окну он стал задумчиво смотреть на привычную уличную суету. Когда сигарета закончилась, Николай Федорович закрыл кабинет и спустился вниз, где по всем прикидкам его уже должна была ожидать машина. Интуиция не подвела, его расчет оказался точным - служебная "Волга" стояла у парадного. Усевшись на пассажирское сидение рядом с водителем Мошкин поздоровался с Андреем и назвал адрес. По голосу своего шефа тот понял, что полковник взволнован и торопится попасть в Коминтерновский РОВД. Ему ничего не оставалось как гнать машину по улицам города на предельно допустимой скорости.
***
Александр Михайлович пробыл в райотделе почти целых три часа. Дунаев порядком помучился от безделья пока дождался главного агронома. Когда Неретин вышел из здания, то у Семена сидевшего в машине невольно вырвался вздох облегчения. Александр Михайлович сразу направился к машине, стоявшей на обочине напротив здания милиции. Усевшись рядом с Дунаевым, он захлопнул дверцу и внимательно посмотрев на инженера спросил: - Ну, что, Семен, заждался меня? - Я уж ненароком подумал, а не арестовали ли тебя самого?- попытался пошутить Дунаев, но лицо его оставалось серьезным. - Не думал, что все так затянется,- с сожалением в голосе произнес Неретин и пристегнул ремень безопасности. - Ну, что, Михайлович, куда теперь поедем?- перебил его инженер. - Думаю, теперь и домой ехать можно, если, конечно, у тебя еще в Воронеже нет дел. Дунаев тоже перекинул ремень безопасности через плечо и запустил двигатель. - У меня тоже настроение ехать домой, мы здесь неплохо поработали и теперь остается только ожидать результатов. - Ну, тогда решено - прощай Воронеж. Инженер плавно тронул машину с места и вскоре она влилась в поток автомобилей, движущихся в четыре ряда по Московскому проспекту. Пока выбрались из города никто не заводил разговора и только оставив позади пригород Дунаев обратился к попутчику. - Расскажи, Михалыч, о чем в милиции тебя так долго расспрашивали? - Незадолго до смерти Митрофанова, я был у него и Егор рассказал мне одну историю. Суть ее сводится к тому, что он следил за одним человеком, пытаясь узнать как тот может шикарно жить на мизерную плату. Мне, честно говоря, не понравилось его назойливое любопытство, но я не стал его убеждать в обратном. Мы с ним много лет не виделись и мне не хотелось как то осложнять доверительные отношения между нами. С не которым интересом я выслушал все, что он мне говорил, но особого любопытства не проявил. - Что ты имеешь в виду?- поинтересовался инженер. - Мне надо было бы спросить у Митрофанова фамилию того человека, ноя не сделал этого о чем очень сожалею. - Почему? - О, если бы знать кто он, тогда можно было бы быстро проверить: причастен он к убийству моего друга или нет? Так мне сказал следователь Сорокин, с которым я только что имел беседу в милиции. - Что он еще говорил тебе?- спросил Дунаев не отрывая взгляда от дороги. - Самое страшное в нашем разговоре было то, что следователь в гибели Митрофанова винит меня. - В чем он обвиняет тебя, если ты в милицию явился добровольно? - Утверждал, что мне следовало отговорить Егора от этой слежки, а о своих подозрениях сообщить в милицию. Я и сам так подумал и попытался намекнуть об этом Митрофанову, но он не стал меня слушать. Капитан утверждал, что в крайнем случае мне самому нужно было явиться в органы и сделать заявление. - Если бы знать где упасть, то соломку постлал. Кто знал, что подобное может случиться? А что изменилось бы явись ты к следователю раньше? - Он говорил, что мои показания помогли бы изловить преступника, сделай я их раньше. - Это еще как сказать - бабка на двое сказала. - Но ведь ты знаешь нашу колхозную жизнь. Из-за посевной я не смог попасть на похороны Митрофанова. Я ведь не знал, что его убили, думал, что он естественной смертью умер. Приедь я на его похороны вовремя, глядишь и со следователем поговорил бы когда надо и не было бы упреков в мой адрес. - Да не расстраивайся ты, Михалыч, на их слова. Им здесь хорошо в городе рассуждать на всем готовеньком, а побывали бы в нашей шкуре годок-другой, глядишь и по другому бы запели. - Обидно другое: этот капитан не понимает, что на похороны своего друга я не поехал не по своей прихоти, не из-за каприза - я не смог оставить производство. - Да брось ты переживать из-за слов следователя. Он свою копну молотит, вот и сваливает вину на другого, видимо, "слабо" у них поймать убийцу. Неретин ничего не сказал на последние слова инженера. Утопив указательным пальцем прикуриватель, расположенный на приборной панели, Александр Михайлович достал из пачки сигарету. Его примеру молча последовал и Дунаев. Закурив они долго ехали не проронив ни слова, каждый по своему думал о случившемся. Первым затянувшееся молчание прервал инженер: - Михалыч, а не мог ты от этого капитана отвязаться пораньше? - Нет, он заставил меня припомнить весь разговор с Митрофановым с первого и до последнего слова. Вот на эту процедуру и ушло столь много времени. Все мои показания капитан подробнейшим образом запротоколировал и только когда я подписал их он отпустил меня. Если бы я знал, что все будет происходить подобным образом - вряд ли я стал помогать милиции. Неретин вновь закурил и больше о своей встрече со следователем не проронил ни слова. Дунаев, по-хорошему понимая своего попутчика не стал задавать ему вопросов хоть косвенно напоминающих о его визите в милицию. Спустя какое-то время разговор у них наладился, но темой его уже было хорошо знакомое обоим сельское хозяйство.