Человек не вглядывался в лица: тот, кто смотрит, привлекает внимание и запоминается.
Он шел к стене, которая отгораживала место санаторного пляжа. Здесь, шагах в двадцати, сидел мужчина в соломенной шляпе, укрыв голое тело мохнатой простыней в широких красных полосах. Особенная, единственная на пляже простыня.
Человек присел, получил не случайную на этот раз папиросу. Произошел обмен несколькими фразами, незначительными, но вескими по порядку и условной форме.
В чемоданчике владельца краснополосой простыни нашлись туфли, белые брюки, сорочка с короткими рукавами. Такие вещи носят все или почти все. Конечно, принадлежности костюма были несвежие, ношенные несколько дней.
Встречавший, которого вновь прибывший звал без имени, просто — «друг», пошутил:
— Приданое новорожденному… — и пожаловался: — Я торчу здесь четвертый день.
— Да, — согласился пловец, — но ты понимаешь, держалась слишком хорошая погода, и я задержался.
Он повторил:
— Держался, задержался, — и засмеялся над собой: — тавтология! Но ведь и это на хорошем русском языке, а?..
Они побрели к ресторану. Вино местной марки «Геленджик» оказалось довольно приятным.
Ветер усилился. Незакрепленная парусиновая портьера ударила пловца по плечу — он вздрогнул и улыбнулся «другу». Еще немного этого вина… Как оно называется?.. Очень хороший день! Очень…
Назавтра «друг» провожал своего гостя. Они шли мимо бывшего укрепления. Больше ста лет назад русский солдат, который служил в одном полку со знаменитым офицером-поэтом, — просто с великим поэтом, поправился вчерашний пловец, — взорвал себя и пороховой погреб, чтобы лишить победителя плодов его победы. Да, горцы напали, желая раздобыть порох, а получили вулкан огня. Ошиблись.
В справочниках написано об этом случае. Справедливее сказать — о событии.
Памятный железный ажурный крест, на его цоколе несколько увядших букетов и один свежий…
Осыпавшиеся земляные валы защищало только держидерево. За валами — погранзастава. Встретились двое солдат. Для пловца они выглядели детьми: последний набор, прошлой осени, — девятнадцати- или двадцатилетние. Эти не воевали, еще не воевали… Взорвет ли такой мальчик себя на боеприпасах? Быть может. В таких делах возраст ни при чем.
— На этой заставе — горстка. Два — три солдата на один километр береговой полосы, — объяснял «друг».
Старая новость. У этой армии большие и легко отмобилизуемые резервы.
Пловец не заставлял себя думать, как вчера: наша армия, наши солдаты… Вчера он занимался игрой для успокоения нервов, от страха. Дань суеверию. Говорят, что, когда идешь на такой риск, не нужно внутренне напрягаться, чтобы не привлекать враждебные флюиды. Когда-то пловец увлекался книгами о тайном влиянии личности. Что-то осталось.
«Друг» покинул его на шоссе, которое рассекало приморское селение в длину. Вниз и налево. Там, за вторым поворотом, около столовой останавливаются автомобили.
Сюда не доставал морской ветер, и было душно. Пловец сбросил полученный от «друга» пиджак. Сигнал автомобиля прозвучал так близко, что едва удалось отскочить на обочину. Лихо ездят!
Сейчас этот человек чувствовал себя на каникулах. Он собирался сесть на машину в любую сторону: селение находилось на равном расстоянии от двух приморских городов, и из каждого шли поезда. Для начала он проведет в дороге почти три дня. Вот и отпуск. Он любил ездить, особенно в незнакомых местах.
Хорошо бы нанять такси, но его придется вызывать из города по телефону. Потеря времени, и, кроме того, следует быть незаметным.
Тишина, короткие тени близкого полудня, жара, резкая белизна стен. На лицах лапки морщинок от загара — здесь мало людей носят темные очки. Они берут природу совсем сырой. Кажется, этот буквальный перевод звучит не совсем по-русски? Он усмехнулся собственной шутке. Вернее, ему показалось, что он усмехнулся.
Пустое такси? Какая удача!
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
ГЛАВА ПЕРВАЯ
Случайное столкновение
Это началось в первое воскресенье второй половины сентября, в степях, довольно далеко к юго-востоку от Уральского хребта, при безоблачном небе и вечернем безветрии — часа за два до захода солнца.
Алонов полз, стараясь как можно плотнее вжаться в землю. Сгибая в колене правую ногу, он старался, чтобы она совсем плоско скользнула вперед. Как только нельзя было больше согнуть ногу, Алонов вытягивал левую руку во всю длину. Ему казалось, что именно так ползают «по-пластунски».