Пять километров – минут двадцать, максимум полчаса неспешной езды. Бойцы из «молодняка»[18] заметно оживились, начали неуверенно улыбаться своим мыслям (скоро ужин, а там и блаженный сон), кто-то достал сигареты, кто-то стал вполголоса травить байки о гражданке, сводящиеся в основном к двум вещам – вкусной жратве и бабам. Правда «старички»[19] мгновенно среагировали крепкими подзатыльниками, но бывалые бойцы и сами уже несколько расслабились. Это заметно по изменившимся позам, из которых уходит изматывающее напряжении, по более рассеянным взглядам, которые уже не вглядываются в каждый валун на гребне окружающих скал…
…Когда жуткая пламенная вспышка осветила узкую горловину ущелья в голове колонны, мое сердце даже не с билось с ритма. И дыхание оставалось таким же ровным, тяжелым, неспешным…Я еще не понял того, что единственный сопровождающий колонну танк (мощное орудие, крупнокалиберный пулемет на зенитной турели, динамическая защита брони) подорвался на искусно замаскированном фугасе. И даже когда с обоих скальных гребней ущелья разом ударили десятки стволов, сметая с брони зазевавшихся парней – я не понял, я просто не успел понять, что мы попали в засаду.
– Прыгай!!! Бегом с брони, обезьяны!!!
Тяжелый подзатыльник скинул меня вниз. Неловкое падение, удар…и резко кувыркнувшись вправо, я инстинктивно бросаюсь вперед, к здоровенному булыжнику. Вбитый в учебке[20] рефлекс искать под обстрелом любую защиту (правда, сержанты лупили хоть и от души, но только холостыми) спас меня в первое мгновение боя – пока черные увлеченно расстреливают бойцов на броне. Короткая очередь взбила щебень заметно правее, да и то с заметным опозданием.
Судорожно, трясущимися пальцами перевожу переключатель огня в автоматический режим, рывком передергиваю затвор. Перед выходом старики жестко предупредили, что до кровавых соплей забьют молодого, кто заранее дошлет патрон в ствол – слишком много из-за таких недоумков несчастных случаев. Вот только сейчас приходится тратить на это лишние секунды…Сердце бьется как загнанный заяц, кровь стучит в жилах так, что отдает в висках. На мгновение высунувшись из-за укрытия, оцениваю разделяющее нас с противником расстояние и перевожу целик на сто пятьдесят.
Все. Пора.
– А-а-а-а-а!!!
Бешено крича, что есть силы, вновь высовываюсь и даю длинную неприцельную очередь в сторону альгарцев. Автомат круто задирает вверх, и даже в таком, полубредовом состоянии я понимаю, что очередь сильно рассеивается, что от такого огня противник пострадает разве что случайно. Но я продолжаю давить указательным пальцем на спусковой крючок в припадке ярости и страха, не в силах остановиться – пока дрогнувший под ударами камень не отозвался, давая понять, что и враг стреляет в меня. В тоже мгновение я вновь спрятался за валуном, распластавшись на остром щебне и судорожно хватая воздух ртом.
На мгновение оборачиваюсь: сержант[21] Дик Ларс ведет огонь короткими, скупыми очередями, укрывшись за углом БТР[22]. И как-то сразу становится понятно, что видавший виды отделенный[23] целиться, и возможно даже попадает. Вот он вновь спрятался за бортом машины; несколько раз энергично ударив по броне, что-то показывает Винсу. Через секунду я понял, что такой же зеленый, как и я, башенный стрелок просто «зевнул» – но взнузданный Ларсом, включился в бой, ударив из крупнокалиберного пулемета.
И тут же интенсивность огня противника на нашем участке упала. Четырнадцать и семь миллиметров! Подумать только! Да пули такого калибра способны в мелкие осколки раскрошить каменную глыбу, за которой я укрылся! Ну, сейчас мы им покажем…
Вновь высунувшись из-за своего укрытия, я ловлю в прицел вспышки вражеского огня. Чуть опустив ствол так, чтобы вспышка оказалась ровно над срезом прицела, указательным пальцем правой давлю на спуск – на этот раз мягко, на выдохе. Вбитый с учебки рефлекс наконец-то сработал…
Один…Два…Три! Сразу три дымных вспышки в скалах напротив нас! Вновь инстинктивно спрятавшись за валун, я с ужасом уставился на боевую машину своего отделения, широко раскрыв глаза. В этот же миг крупнокалиберный пулемет замолчал – видимо, Винс также успел разглядеть опасность – а еще через мгновение три мощных удара сотрясли землю под ногами; от грянувших взрывов заложило уши.
18
Молодняк (армейский слэнг) – контрактники первого двухгодового срока, только что прибывшие в зону боевых действий. К слову, зона «А» расшифровывается как зона боевых действий Альгары.
19
Старички (армейский слэнг) – контрактники, имеющие за спиной как минимум один год службы в зоне боевых действий.
20
Учебка (армейский слэнг) – тренировочный лагерь для молодых контрактников, рассчитанный на полгода подготовки. По традиции континентальных войск именуется Фортом, как например, Форт-Грах в Нью-Лэнде.
21
Сержант – воинское и полицейское звание, имеющее разное значение в указанных структурах. В континентальной армии звание «сержант» относится к низшему командирскому составу, по должности соответствуя командиру отделения или командиру машины. В полиции «сержант» – это первое полицейское звание копа; нередко последнее.
22
БТР (аббревиатура) – бронетранспортер. Колесная или колесно-гусеничная легкобронированная машина мотопехоты, десантных войск и морских котиков, основной целью которой является транспортировка войск в зоне боевых действий. В отличие от БМП не выступает в качестве самостоятельной боевой единицы, но имеет средства поражения в виде спаренной установки единого ручного и крупнокалиберного пулеметов, с вертикальным углом наклона ствола до шестидесяти градусов.
БМП (аббревиатура) – боевая машина пехоты. Гусеничная легкобронированная единица бронетехники с автоматической пушкой калибров семьдесят шесть или тридцать миллиметров (в зависимости от класса), и спаренным с ней единым ручным пулеметом. Также имеет средства поражения вражеской тяжелой бронетехники в виде установки ПТУР – противотанковой управляемой ракеты. Выполняет роль как средства транспортировки в бою, так и самостоятельной боевой единицы, эффективно поражающей живую силу, огневые точки и легкобронированную технику противника. В отличие от колесных БТР очень тряская и неудобная для длительной транспортировки десанта.