— Нет-нет, ты не подумай, это все не мое! Не мое, не мое! — испуганно заверещал полицай. — Это капитана Хойера, моего начальника!
Коронки на поврежденные зубы врачи давно научились ставить. Но перед самой войной среди населения, особенно молодежи, появилась мода вставлять фиксы и на здоровые зубы. Состоятельные шиковали золотыми. Остальные модники обходились стальными коронками. Форсу ради не отставали от старших и подростки. Перед тем как выйти из дома, фиксу натирали листком шалфея, отчего металл ярче сверкал.
Все еще держа пояс в руке, Сверчок поднял пистолет:
— Скольких же людей ты загубил, сволочь?! С мертвых снимал?..
22
Партизанам не удалось удержать город. Гитлеровцы сумели их выбить, ворвавшись большой колонной. Не получилось захватить и станцию. И все же старший лейтенант Вовк, ценой потерь нескольких бойцов, успел вывести из строя тепловоз и часть железнодорожного полотна, не допустив отправки состава с техникой.
Значительно поредев, отряд покидал город. С Виктором уходили все те, кто до конца оставался выполнить приказ командира Чепракова.
На новую базу они прибыли еще затемно, застав командира все в том же бессознательном состоянии. Тяжелораненых было несколько человек. Ближе к утру за ними прилетел вызванный по рации самолет.
Все это время Захар Петрович не смыкал глаз, вместе с боевыми санитарами оказывая помощь раненым. Каждому старался подобрать слова поддержки. Не забывал справляться и о Сверчке, всеобщем любимце. Может, кто видел его. Дымя зажатыми в кулак цигарками, бойцы устало мотали головой: «Нет, не встречали. Разве в бою углядишь за каждым. Да и темно уже было. Лежит, наверное, где-нибудь с простреленной грудью. Сегодня многих потеряли…»
Да, этой ночью возвратились далеко не все. Часть их товарищей осталась лежать у станции. Бойцы роптали, выказывая недовольство. Будь Чепраков с ними до конца, разве так бесславно закончилась бы операция? С Федором Ивановичем и не из таких передряг выходили победителями. Подвел комиссар, отступив с частью партизан. Бросил. Нет, оказывается, единения в отряде. Стоило командиру выбыть из строя, как первый же бой это показал. Что это, страх перед партийной должностью Строжевского?..
Солнце еще цеплялось краешком за землю, когда за Захаром Петровичем прибыл посыльный.
— Политрук велел немедленно явиться к нему! — выпалил молодой рыжеволосый паренек. — Злой сидит, словно зверь голодный, — шепнул он по дорожке. — Новым командиром назвался!
С огромной неохотой ковылял старый казак к командирской землянке, которую сам же и рыл.
Строжевский ожидал его вдвоем с Вовком.
— Где Цвирко? — жестко, словно пощечину отвесил, встретил его вопросом комиссар. — Почему его нет в лагере? Сбежал?
— Зачем сбежал? — пожал плечами Захар Петрович. — Я его самолично отпустил.
— То есть как? А мой приказ!
— А што приказ, ну што приказ? — Старик с достоинством встретил уничтожающий взгляд политрука. — Ну, якой из Коли предатель? Быть такого не может!
Чувствуя незримую поддержку старику со стороны старшего лейтенанта, Строжевский махнул рукой:
— Ладно, идите пока! С вами я потом поговорю. Из лагеря ни ногой! — крикнул он вдогонку.
Вслед за дедом Захаром землянку покинул и командир разведгруппы. Не говоря ни слова, они прошли рядом добрый десяток метров. Наконец Вовк остановился, задержав старика за локоть:
— Давай, Захар Петрович, рассказывай, куда Сверчка спрятал?
— Отпустил я його, — честно признался старик. — Как есть, отпустил. Коля казав, што не вернется, покуда Матюшина не убьет.
Опасаясь за жизнь юноши, офицер с укоризной покачал головой:
— Он же еще мальчишка… Полицай прикончит его!
— Боец он, Виктор, боец. Пусть ишо и не такий як ты, но военное дило добре изучил.
— Отец, верни его в лагерь! — потребовал Вовк. Он был уверен, что старик скрывает юношу где-то в лесу.
— Да як же я його верну, коли не знаю, где вин?
Снова некоторое время шли молча.
— Дуже тяжко було там? — кивнув куда-то за спину, обронил дед Захар, бросая исподлобья взгляд на усталое лицо офицера. — Хлопцев много полегло!
— Да, не так все пошло, как планировали с командиром, не так, — покачал головой старший лейтенант. — И Федора Иваныча потеряли, и бойцов почем зря положили.