Впавший после страшного налета в меланхолию, кавалер Рыцарского креста майор Шульц, сидя прямо на земле, благодарил Бога, что даровал ему жизнь. Словно заклинание он повторял, как им всем несказанно повезло и что родились они под счастливой звездой. Остальные немцы охотно поддакивали ему.
Сотрудники абвера не знали, что их спасителями были контрразведчики НКГБ СССР Курт Краузе и Ульрих Мюллер. За несколько минут до налета авиации немецкие антифашисты, по заданию майора Чепракова, предложили майору Шульцу и гауптману, а также фрау Эльзе прогуляться к расположенному неподалеку небольшому озерку, пока повара будут готовить для них изысканный ужин. К ним присоединился и Андреас Урбонас, на груди которого красовался новенький орден мужества. В лагере из крупных руководителей оставался один Станкявичус, сославшийся на то, что кому-то необходимо проследить за вечерними приготовлениями. Взрывом бомбы он был убит одним из первых. Вскоре под минометный обстрел, последовавший после авиаудара, попал и Андреас Урбонас, пытавшийся укрыться в лесу с небольшой горсткой своих людей.
Избежать гибели удалось немногим. Снятые точными выстрелами снайперов, в лесу остались лежать и все украинские националисты. Тщательно разыгранная майором Чепраковым партия подходила к концу. Офицеры абвера практически оказывались у него в руках. И только где-то затерявшийся Вилкас все еще оставался угрозой.
Наступало то время поздней осени, когда дожди со снегом и сильными ветрами, с непроглядной теменью ночей являлись прекрасным прикрытием для засад и налетов. Представив, какую силу может собрать вокруг себя Вилкас, сколько еще жизней будет оборвано его людьми, униженными и обозленными сегодняшним провалом, Федор Иванович крепко сжал рукоять автомата и вошел в лес.
С Вилкасом они столкнулись в двух верстах от уничтоженного хутора. Охватив широким взглядом окружавших Матюшина полицаев, литовец проговорил:
— Я смотрю, ты всех своих сохранил?
— Почти.
— И как тебе это удалось? И от бомбежки ушли, и от минометного обстрела!
Майор Чепраков не горел желанием рассказать врагу, что его люди своевременно укрылись в лесной ложбинке, незаметно, один за другим покинув хутор. Не мог он раскрыть и немецких товарищей, уведших от бомбежки абверовцев.
— Ты никак подозреваешь меня в чем-то? — Голос майора возвысился.
— Все же любопытно… — Опускавшаяся на землю ночная темень не смогла скрыть зловещую ухмылку на лице Вилкаса, успевшего собрать вокруг себя человек сорок. — Все совпадает, Матюшин, или как там тебя! Сперва налет на склад, неудачный для нас, теперь налет авиации, удачный для тебя. Что скажешь?
Желая уберечь своих бойцов от гибели, Чепраков попытался избежать прямого столкновения.
— Там, у склада, погибли и мои люди, — напомнил он, имея в виду людей Лукашевича.
Однако на Вилкаса его слова уже никак не повлияли. Выкрикнув что-то на родном языке, он направил ствол автомата на Чепракова.
Лишь на долю секунды опоздал литовец. Прошитое пулями, его тело медленно завалилось на землю лицом вниз. В следующее мгновение глаз майора уже выхватывал очередную цель.
Скоротечный победный бой принес и горечь потерь. Уничтожив всех людей Вилкаса, контрразведчики недосчитались в своих рядах восьмерых товарищей. Собрав тела убитых, бойцы уложили их в глубокой промоине и завалили ветками и упавшими деревьями. Времени на то, чтобы похоронить достойно, не оставалось. Необходимо было срочно разыскать офицеров абвера, с которыми — Чепраков на это очень надеялся — оставались Краузе и Мюллер.
Вернувшись на хутор, они нашли гитлеровцев у разрушенных домов. Жалкими и растерянными показались офицеры майору Чепракову. Однако он был уверен: это состояние обманчиво. Абвер умел готовить своих агентов к опасностям и всевозможным неожиданностям.
Федор Иванович решил не раскрываться до поры до времени, оставаясь для них полицаем. Он помнил разговор с полковником Федуловым. «Этот Кутора — тот еще зверь! — предупреждал его начальник 2‑го отдела контрразведки НКГБ. — Просто так его не возьмешь. И никогда не распознаешь среди сотни других, пока он сам себя не выдаст чем-нибудь».
Шепнув Вершинину, чтобы отвлек немцев, Федор Иванович успел переговорить с Куртом Краузе.
— Удалось установить, кто из них Бернштайн? — спросил он, когда они отошли немного в сторону.
Курт развел руками:
— Это сложно. Сначала мы с Ульрихом подозревали майора Шульца, но теперь склоняемся к мысли, что это может быть гауптман Фишер.
— Почему?
— Все время молчит. Если отвечает, то сухо, отрывисто. Сам ни с кем не заговаривает первым.