— Надень, — Саша протянула ярко-голубую гавайскую рубашку Клиффу.
— Прямо тут?
— Добавь немного эксгибиционизма в свою жизнь! — она покрутила нелепой тряпкой перед лицом парня, пританцовывая. — И вообще, раздеваться на многотысячную толпу ты можешь, а в магазине — нет?!
Усевшись по-турецки в коляске для продуктов, Саша с широкой улыбкой наблюдала за парнем, высунув кончик языка.
Клифф грустно хмыкнул себе под нос, и воспоминание, словно дым, испарилось, оседая болезненной тяжестью в области груди. Он не заметил, как провалился в сон, а автобус мягко тронулся с места, унося группу в другой город.
Заехав после прилета к родителям, Саша забрала кошку и наконец-то вернулась в свою квартиру. Отпуск кончился чересчур быстро, теперь предстояло вернуться в свой обычный режим.
Разбор чемодана и отдых после этого энергозатратного занятия заняли почти два часа, а после она решила позвонить своей прабабушке. С ней у неё была особого рода связь, и девушка всегда звонила, как только чувствовала потребность. Подсчитав, что сейчас у бабушки Айпери должно быть раннее утро, Саша нажала на значок видеозвонка.
— Прилетела! — раздалось вместо приветствия, а улыбающееся лицо на экране заставило улыбнуться и саму Сашу.
Разговор, как и всегда, вышел долгим и подробным. По-другому с этой женщиной просто не получалось. К тому же Айпери словно видела правнучку насквозь. Они разговаривали совершенно о чём-то отстраненном, когда она вдруг спросила:
— Влюбилась?
— Чего? Нет, с чего ты взяла?
— Я всё вижу, хоть и старая. Показывай, давай.
— Ба, не выдумывай. Кого тебе показывать? Нет никого.
— Я из ума ещё не выжила, Саша. То, что ты через океан, никак мне не мешает понимать всё.
Отговорки и попытки увести разговор в другую сторону никак не помогли. Характер у бабушки был тот ещё… В итоге, Саше пришлось быстро найти фотографию Клиффа в интернете и отправить её в сообщении.
— Слишком красивый, — после некоторой паузы произнесла женщина. — Такие никогда не принадлежат одной женщине. А сразу всем.
— Ты как всегда права, ба.
— Что, бабник? Ох, Сашенька… — Девушка не смогла не улыбнуться в ответ на своё имя, так ласково прозвучавшее в устах прабабушки. Только она могла так нежно называть её. — Однажды ты встретишь молодого человека и он захочет выяснить вcë… Как ты спишь, как ты танцуешь, как твоё лицо выглядит без макияжа и этих колечек. Какой ты любишь шоколад и какого цвета предпочитаешь розы. Какой ты можешь быть сумасшедшей иногда, как ты будешь капризничать, чтобы что-то заполучить, как ты не любишь проигрывать, как ты устаешь… Он будет знать o тебе все. И будет любить тебя.
Алекс внимательно слушала, не желая прерывать любимый голос в динамике, а ещё думала над каждым словом, сказанным бабушкой. Поразительно, но за тот малый срок, что они были с Ноксвиллом, он и вправду узнал о ней почти всё. И порой даже не приходилось что-то проговаривать, с ним одинаково комфортно было и молчать, и шутить дурацкие шутки, перебивая друг друга.
— В конце концов, когда любишь, даже рубцы от оспы кажутся милыми ямочками. Или конопушки твои, — донёсся до слуха мягкий успокаивающий голос бабушки.
— Что ты сказала?
Саша перевела взгляд на экран телефона, но изображение словно расплылось, показывая совершенно другую картинку: вечер с Клиффом после очередной прогулки по залитым солнцем улицам Майами…
— Веснушка!
Недовольная Адамс уставилась на себя в зеркало и по-детски сморщила нос. Зашедший в ванную комнату Клифф в недоумении смотрел на девушку через зеркало.
— Что?
— Веснушки, видишь?! — она указала пальцем на крохотные рыженькие точки на кончике носа. — А я ведь наносила крем! Обманщики! Никакого там не было СПФ! Что ты смеёшься надо мной?!
Ноксвилл перестал хохотать и мягко взял девушку за подбородок, слегка приподняв. Приблизившись, он сначала легко поцеловал Алекс в губы, а затем чмокнул в нос, в те самые ненавистные веснушки.
— Мне нравится.
Моргнув, Саша снова увидела перед собой лицо бабушки, а воспоминания из прошлого словно и не было перед глазами секунду назад. В голове всё ещё звучал голос Ноксвилла с его фирменной хрипотцой, а кожа горела так, словно подскочила температура. Неожиданно для себя Адамс осознала, что с того дня она впервые перестала замазывать веснушки тональным кремом.
— А говоришь, не влюбилась, — усмехнулась Айпери, заметив потерянное выражение лица правнучки.
Наступили обычные рабочие будни. Словно не было отпуска, словно не было сумасшедшей недели вместе с Ноксвиллом. Это будто осталось там, в Майами, а сама девушка вернулась в свой бешеный рабочий график. А сегодняшнее утро и вовсе било все рекорды по невезению.
— Кто съел мамины босоножки? А, Норд?
Девушка отчитывала пса, размахивая в руках испорченной обувью. Белоснежный самоед, казалось, пытался спрятаться и притвориться невидимым. А затем стал примирительно вытягивать лапу хозяйке.
— Не надо мне тут подлизываться. Я купила их в Майами и только два раза успела надеть! А ты сожрал! Текила, — Саша повернула голову и посмотрела на кошку, что меланхолично взирала на эту картину со своего места. — Ты почему не остановила его? Что вы за дети…
Отбросив несчастную и практически уничтоженную пару обуви, Адамс упала в кресло и закрыла лицо руками. На работу она уже опоздала, потому две минуты никак не повлияют на ситуацию, но помогут немного успокоиться. До слуха донёсся крайне знакомый голос, а последующая фраза заставила открыть глаза и уставиться на экран телевизора.
«По средам мы носим чёрное», — пел Ноксвилл и, казалось, смотрел прямо в глаза через экран.
Резко выдохнув, Саша словно не дышала до конца песни, неотрывно глядя на Клиффа. Пульс одномоментно подскочил до сумасшедших цифр, мешая принять и осознать происходящее. Руки сами нашли телефон, быстро отыскав в подписках страницу Клиффа. Последняя фотография была выложена вчера — в день премьеры, а под постом собралась толпа поклонников с восторженными отзывами.
— Что делать?! — словно по правде ожидая ответа от животных, Саша посмотрела на питомцев, но затем снова уткнулась в телефон. — Писать что-то сейчас ему? Что? Боже, какая же ты дура, Адамс. Наверное, надо хотя бы снять ограничение…
Просидев еще добрых десять минут с телефоном в руках и паникой в душе, она так и не нашла в себе смелости написать Клиффу. От удушающего чувства стыда и вины спасло только осознание того, что она уже бессовестно опаздывает на работу. Натянув первую попавшуюся ветровку и кеды, Адамс схватила вещи и бегом спустилась к машине. По пути на работу осталось придумать хорошую причину для опоздании, и вряд ли кто-то поверит в то, что причиной стала песня одной из рок-групп.
Кинув сумку и телефон на пассажирское, Саша завела автомобиль, но взгляд уцепился за мигающий экран.
— Чёрт, только бы не директор, — проворчала девушка, открывая «шторку» с уведомлениями.
Ноксвилл сидел в гримёрке телестудии, бесцельно пролистывая бесконечную ленту новостей, посвященных выходу нового сингла. Той самой песни, что написал специально о ней и для неё. Стоило в текст вписать «Александра Адамс», как его завалили бы вопросами вездесущие журналисты, раскапывая подробности личной жизни. Почему-то сегодня захотелось снова её увидеть — пусть даже на расстоянии, на фото.
Он открыл страничку Саши в инстаграм, пролистывая свежие фото, и к собственному удивлению, совершенно машинально написал: «Привет! Надеюсь, у тебя все ок» и нажал на значок отправки, зная, что до адресата сообщение точно не дойдёт.
Его глаза широко распахнулись, а сердце забилось у самого горла, когда он увидел статус «прочитано».