— Ты ничего не добьёшься! — Кирин разговаривала с блестящей поверхностью. — Я всё контролирую.
Волшебник наблюдал. В зеркале никого, кроме сестры, не было. С кем она говорит?
— Убирайся!
Громкий крик отскакивал от холодных стен, наполняя вибрацией полупустое пространство.
— Мерзкая дрянь! Я здесь власть, я здесь хозяйка, — скрежет каркающего смеха разрезал тишину.
— Кирин? — Димитров неуверенно окликнул девушку. — Ты в порядке?
Она обернулась так резко, что едва не снесла стоящий возле зеркала шкаф. Руки дрожали, под ногтями запеклась кровь, а лицо исказилось жуткой гримасой.
— Ты видел её? — еле слышно прошептала колдунья.
— Кого?
— Нирик?
Оуэн непонимающе смотрел на сестру, которая тряслась и глядела на него бешенными глазами.
— Там никого нет, Кирин.
Волшебница обернулась. Для неё в зеркале явно кто-то был. Кто-то, кто пугал её. Несколько шагов, один сильный удар, и по полу разлетелась тысяча осколков. Димитров почувствовал, как ладони разрезает стекло, причиняя жгучую боль.
— Смотри на меня! — он быстро подошёл к ней и крепко обнял. — Это всё иллюзия. Не по-настоящему.
Миллион мыслей в голове. Она сходила с ума. Медленно и болезненно. Больше нельзя продолжать, иначе единственный родной человек утонет в тягучей трясине мрака.
— Давай уедем. На Север. Остановимся у Хэльварда, так будет лучше, — Оуэн пытался достучаться до сестры.
Одно движение рукой. Раны затянулись, а осколки соединились в большое зеркало с чёрной резной рамой.
— Будет лучше тогда, когда я подвешу мертвую Грейнджер прямо в Министерстве и получу кольцо Тёмной души.
Бесполезно. Убеждать, уговаривать, умолять. Она будет стоять на своём до последнего. Гермиона не допустит, чтобы Кирин завладела артефактом. Если проклятый камень будет уничтожен, тогда девушка не сможет осуществить чёртов план. Тогда они смогут прекратить вереницу смертей и ужаса.
— Хорошо. Тебя внизу ждут наттереры.
Болгарка спокойно отряхнула с брюк грязь от пыльного пола и поправила волосы. Будто ничего не произошло. Она должна уделить время прихвостням. Ей сейчас не до брата. И он использует драгоценные несколько часов, чтобы спасти её. Хотя бы попытается. Вполне возможно, что уже слишком поздно.
Мужчина растворился в воздухе. Грейнджер должна получить подсказку, чтобы остановить Кирин. Иначе та погибнет, а вместе с ней и сам Димитров.
Гермиона оглядела полупустынную улицу. Дурацкий план, непродуманный, но ждать было нельзя. Недопустимо. Каждая секунда дорога. Оуэн сказал, что планы зданий Гальдини должны лежать в магазине полукровки гоблина Бриджера, но тот даже не захотел говорить с девушкой. Грейнджер появилась в лавке в виде студентки местного колледжа, чьи волосы лежали в Гроте, в бежевой шкатулке с надписью «Рыжая, 22 года». Хотелось бы посмотреть на лицо высокомерного существа, если бы она пришла туда при полном параде главы департамента.
Заносчивый гордец не посмел бы говорить с ней таким тоном, полным презрения. Однозначно, нет. Неважно. Главное, что удалось сделать всё, что нужно. Разве что… Сейчас Гермиона оказалась в ситуации, которую не предусмотрела. Фляжка с оборотным зельем оказалось полупустой. Следить за запасами была обязанность Макмиллана, и с этой обязанностью он справлялся крайне плохо. Она распустила их всех, отправила каждому сообщение, что деятельность организации приостановлена. Слишком большой риск, ситуация выходила из-под контроля. Ответственность должна нести только Грейнджер.
Гоблин выставил её из магазина, сварливо приговаривая, что не имеет никакого представления о свитках. Нехватка связей среди тёмных волшебников сейчас оказалась просто катастрофическим упущением. Можно было обратиться к Малфою, но после того, как она заглянула в то, что осталось от его души… Тащить слизеринца в Лютный ведьма не собиралась. Её не пугали двенадцать чёртовых эмоций Драко. Непонимание. Вот что она чувствовала. Как можно жить с таким грузом? Не сойти с ума и не вскрыть собственное горло. И их связь… С ничем подобным Гермиона раньше никогда не сталкивалась. Чем ближе он был, тем сильнее хотелось выскоблить всю черноту и наполнить его сознание светом. Не считая того, что после событий в клубе Ла Тремуй, её тело реагировало на мужчину предательски, становясь податливым и напряжённым. Проклятье.
Оборотное зелье постепенно теряло свою силу, а времени оставалось совсем в обрез. Нужно было выбираться скорее из этого места, чтобы мракоборцы не заметили ее присутствия. Рыскающие по тёмным улочкам, патрулирующие каждый уголок. В отсутствие начальника позволяющие себе слишком многое.
Рыжие волосы начали постепенно темнеть, возвращая Грейнджер настоящую внешность. Чёрт, чёрт, чёрт. Ей срочно надо раствориться, исчезнуть, упорхнуть отсюда. Бежать по вымощенной камнем дороге нельзя, это может привлечь ненужное внимание. Гермиона чувствовала, как трансформируется тело, как меняются зелёные глаза, как светлеет кожа, как вытягивается шея. Впереди показались авроры. Твою мать, только не это. Она в западне. Сейчас ее заметят и проблем не избежать.
У неё нет разрешения на вход в Лютный переулок, который закрыли практически для всех после убийства Джинни Поттер, ее задержат и допросят. Проверят по всем пунктам, а судья непременно использует ситуацию, чтобы подпортить ей кровь. Она потеряет драгоценное время, станет предметом заголовка «Пророка» и будет писать бесконечные объяснительные, с какой стати глава департамента под оборотным зельем прогуливалась по темным улицам в позднее время, когда объявлен комендантский час. Чертовы ограничения, чёртова должность, чёртов Бриджер. И скандал в этом случае будет меньшей из всех проблем. Неожиданно кто-то схватил её за талию и затащил в грязный угол боковой стены кирпичного здания. Девушка собиралась крикнуть, но сильная рука закрыла полуоткрытый рот. Только этого не хватало. Гермиона почувствовала запах пряного бергамота.
— Грейнджер, если ты собираешься укусить меня, я тебе покажу с десяток мест получше, чем моя рука, — горячее дыхание Драко обжигало шею. Он закрыл её своим телом и прижал к стене. Она чувствовала леденящий холод камня и раскалённый жар, исходящий от Малфоя. Гермиона ощущала себя как провинившаяся школьница, которую поймали с поличным. Слизеринец стоял опасно близко, вызывая у волшебницы дрожь по всему телу.
— Скажи мне, почему самая умная ведьма вытворяет такие идиотские выходки? — Драко был в ярости, — О чем ты, Салазар тебя подери, думала, когда потащилась в Лютный переулок одна?
Девушка не могла ответить, потому что ладонь слизеринца продолжала сжимать ее рот и подбородок. Она смотрела на горящие серые глаза, которые сверкали от гнева, а Малфой продолжал говорить:
— Я не всегда буду рядом, Грейнджер, чтобы прикрывать твою задницу, — он вытащил длинную мантию с капюшоном из внутреннего кармана подкладки плаща, — Надевай, я тебя выведу, чтобы авроры не заметили.
Мужчина ослабил хватку и слегка отодвинулся. Теперь он упирался рукой в стену прямо на уровне головы Гермионы. Все вокруг плыло от его запаха, от его близости, от его властного тона и от пылающего следа пальцев на её губах. Шаги и голоса приближались к кирпичному переулку.
— Быстрее, Грейнджер, быстрее.
Девушка натянула мантию и накинула на себя капюшон. Она практически трансформировалась, оставались слабые следы оборотного зелья. Мракоборцы почти подошли к их укрытию. Зараза.
Он не колебался. Будто продумал каждую деталь заранее. Словно это был заблаговременно придуманный план «Б». Малфой прижал к себе Гермиону, и его шершавая ладонь заскользила по изгибам её талии, опускаясь всё ниже. Другой рукой он приподнял ведьму в воздух, придерживая за грудную клетку. Серые глаза пробивали каждую кость насквозь, дробя на мелкие кусочки. Совсем не так, как было на складе французского клуба. Ни капли нежности, только власть, только обладание и абсолютный контроль. Сердце билось о рёбра с бешеной скоростью. Рот наполнился слюной, а тело томительным ожиданием. Чувства били током словно оголённые провода, а голова кружилась от тонкого пряного запаха.