А вот эмоциональная сторона имела совсем другое мнение. После дурацкого игорного дома Гермиону всё чаще и чаще накрывали с головой странные вибрации. Что быть рядом с ним — это именно то, что нужно. «Надеюсь, побочные эффекты скоро пройдут».
— Грейнджер, моя рука уже затекла. Не спи.
Девушка повернула голову и увидела, что слизеринец протягивает ей стакан с бордовой жидкостью. Как она могла настолько уйти в себя, что не заметила, как стюардесса принесла столько всего. На столе стояла бутылка бурбона, кувшин с чем-то красным, вода, сыры, какие-то канапе…
— Салазар помоги, если ты передумала, то так и скажи…
— Нет, просто задумалась, — ведьма схватила бокал и тут же ощутила знакомый запах. — Вишневый сок?
— Да. Говорят, ты пьёшь виски только с ним, — усмехнулся Драко.
— Кто говорит?
— Бармен в «Амстеле». Ты там постоянная клиентка, разве нет?
— Ах, Эрик мне даже почти нравился, а он оказывается жуткий сплетник. Кстати, ты что, следишь за мной? — изогнула бровь Грейнджер. — Я почти польщена.
— Не обвиняй Эрика. Он просто делал свою работу.
— Его работа трепаться о клиентах? Я думала, взбалтывать, но не смешивать.
— Если спрашивает непосредственный начальник — то да, именно это и есть его работа, — Малфой наслаждался изменяющимся лицом ведьмы, которая явно не ожидала, что её любимый магловский бар принадлежит чистокровному аристократу.
— Что ж, я невероятно тронута тем фактом, что ты обсуждал меня со своими подчиненными, — девушка старалась скрыть своё удивление. Она подняла бокал в воздух. — Твоё здоровье.
Драко сдержанно засмеялся.
— Обычно за моё здоровье пьёт Блейз.
— Тогда ты, должно быть, уже бессмертный, учитывая его аппетиты, — прыснула Гермиона.
Грейнджер и Малфой летят в самолёте на задание в Париж, пьют виски и смеются. Абраксас уже раз двадцать в могиле перевернулся. Правда, ему точно не приходилось делать и половины вещей, что выпали на долю его внука, который с каждым днем всё сильнее отдалялся от стародавних устоев, присущих их семье. Публичный отказ Люциуса надевать на Нарциссу заколдованное фамильное кольцо верности выглядел как детская забава по сравнению с тем, что Драко вытворял и ощущал рядом с Грейнджер. Уму непостижимо.
— Расскажи о ночи после оперы. Ты обещал. — неожиданно сменила тему волшебница, отвлекая его от хаотичных мыслей.
— Расскажи о том, что тебе дала моя мать, — выпалил в ответ Малфой.
Девушка схлестнулась с ним взглядом. Скачки температур в их общении вызывали спектр разнообразных эмоций от раздражения до заинтересованности. Сейчас бы ощутить горечь тех восхитительных черничных сигарет, которыми пах Оуэн. Дым помог бы расслабить голову и выиграть молчаливую битву с серыми глазами.
— Знаешь, у меня есть предложение, — Драко втянул с силой воздух. Словно затягивался.
Быть этого не может. Мужчина как будто знал все её мысли. Надо быстрее обрубать концы чертовой печати.
— О, сейчас ты покажешь мне знаменитое Малфоевское умение договариваться. Дерзай, я вся в предвкушении, — откинулась на кресло Гермиона и потянула свой напиток, продолжая смотреть прямо на волшебника.
— Всего лишь несколько бокалов виски и мисс Все-по-правилам уже в предвкушении? Я ждал большего… сопротивления, что ли, — Драко с ядовитой ухмылкой вернул колкую фразу.
— Давай уже своё предложение, — процедила сквозь зубы ведьма.
— Я задам три вопроса, и ты ответишь предельно ёмко и чётко. После поменяемся. Что скажешь?
— Почему только три?
— Через приблизительно полчаса мы будем в Париже. На большее количество просто времени не хватит.
— Хватит, если не будешь разглагольствовать, — буркнула девушка. — Ладно, идет. Я первая спрашиваю. Ты ведь аристократ, уступишь даме, не так ли?
Драко лишь развел руками, словно приглашал её начать непростой разговор.
— Для чего ты пришел тогда, в ночь после оперы?
— Блейз не так часто просит у меня помощи. Я подумал, что произошло что-то из ряда вон выходящее. Мне нужно было проверить и сделать кое-что. Видимо, он тебя отключил, поэтому ты спала с открытым окном. Сейчас совсем нет времени на то, чтобы ты подхватила какую-то болезнь и не смогла работать, и я накрыл тебя. Даже туфли снял. Ложиться спать в обуви… Нонсенс, — он смотрел ей прямо в глаза, выговаривая каждую букву.
— Ты провел магический ритуал? Какую именно магию ты применил?
— На твоей шее виднелась колдовская проволока. Что-то наподобие парфорса. Его использовали в средние века на непослушных женщинах, заставляя их подчиняться отцу, брату, мужу. По-разному. Эта дрянь душила тебя. Я лишь немного помог ослабить хватку.
— Ослабить хватку? Ты как-то использовал свой дар?
— Да, Грейнджер. Мне пришлось использовать свои сверхспособности, чтобы твой дражайший супруг больше не мог управлять тобой. Скажем так, мои возможности не безграничны, но с повреждением звеньев такого заклинания вполне могу справиться. Для окончания ритуала тебе нужно произнести при двух свидетелях магическое слово Дивортиум рядом с колдуном, наложившим проклятие, — Драко поправил перстень на своей руке, намеренно опустив глаза. Пунцовый румянец на щеках ведьмы говорил о многом. Провоцировать её ещё больше уже граничило с унижением.
— Расскажи о своем даре. Что это?
— Ты исчерпала свои вопросы. Теперь моя очередь.
Девушка поджала губы. Ей хотелось знать больше. И она обязательно выяснит всё, как только они опять окажутся наедине.
— Что тебе дала моя мать?
Малфой задавал четкие вопросы. Словно проводить допросы было его главной работой. Прямые черты лица приобрели ещё более строгий вид, чем раньше.
— Фамильную драгоценность Блэков. Она хранилась на протяжении столетий, передаваясь из поколения в поколение. Камень, который содержит в себе неизвестную темную магию хаотического происхождения. Скорее всего, энергию хаоса в чистом виде, но я еще пока работаю над этим. После смерти Сириуса и Беллатрикс, твоя мать стала владеть им.
— Почему она отдала тебе такой артефакт?
— Потому что хотела, чтобы её мужа и сына не отправили в Азкабан? Потому что считала, что просто так я помогать не буду? Потому что была готова на всё ради своей семьи? Думаю, тебе стоит о мотивах собственной матери поинтересоваться у неё самой, — Гермиона не хотела говорить такими отрывистыми фразами, но злость на Рональда, который как оказалось, применял на ней запрещенную магию, росла с невероятной скоростью. Внутри ещё тонко пищал голосок, что это не обязательно был Уизли, ведь у Грейнджер достаточно много неприятелей, но жёсткая логика указывала прямо на него.
— Что ты выяснила об этом камне? — мужчина будто не слышал злых ноток в её голосе.
— Не так уж и много. Его невозможно просканировать никакими методами. Энергослед имеет двоякую структуру: как созидающую, так и разрушающую. Скорее всего, это своеобразный преобразователь тёмной энергии. Пока, к сожалению, всё.
— Не очень то много деталей после стольких лет исследований, — едко заметил Малфой. – Возможно, тебе бы стоило отдать камень тёмным магам на анализ.
— У меня нет таких друзей, — отчеканила Гермиона. Магия хаоса была слишком опасной. Она может только разрушать, и поэтому надо держать подобную энергию под жестким контролем.
— Кто говорил о друзьях? — Драко стянул зубами оливку со шпажки и допил остатки виски.
По телу Грейнджер прошлась электрическая волна. В простом жесте было что-то невероятно притягательное, запретное. Закатанные рукава, оголяющие татуировку, небрежные волосы, несколько расстегнутых пуговиц, стальной взгляд в иллюминатор. Девушка почувствовала острое желание прикоснуться к мраморной коже. «Чёртов алкоголь и проклятая связующая магия. Скорее пожиратели смерти начнут преподавать магловедение, чем мне понравится Малфой».
— Дыру во мне сделаешь, — проговорил мужчина, отправляя в рот очередную оливку.