Краснов ставит свой напиток на миниатюрный стеклянный столик перед диваном и садится. Я вдруг вспоминаю, как он меня поцеловал, и кровь приливает к моим щекам. Зачем он привел меня сюда?
Я сажусь с другой стороны дивана, тоже отставив бокал в сторону. Складываю руки на коленях и мельком поглядываю на Краснова. У него задумчивый вид, несколько раз он проводит большим пальцем по подбородку и поворачивает голову ко мне.
— Я хотел поблагодарить тебя, — говорит он приглушенным голосом, здесь музыки почти не слышно, отличная звукоизоляция. — Не ожидал от тебя помощи.
Это меня задевает. Людей так не благодарят. Он будто бы сказал: «Ты оказалась не такой стервой, как я думал. Удивительно!».
— Я хотел сказать, что сегодня вспомнил, как весело нам было в детстве, понимаешь? Я скучал по этому.
Кажется, здесь здорово сквозит, потому что по моей шее пробегают мурашки.
— Как будто с тех пор… — он морщит лоб, пытаясь подобрать слова.
— Как будто ничего не поменялось, — подсказываю я.
Да, я тоже это почувствовала. Пусть это и было не самое увлекательное приключение, с ним мне было спокойно и комфортно. И поорать на эту тетку тоже было здорово.
— Точно, — кивает Краснов. — Но уже все не так. Черт возьми, Лен, я так злился на тебя!
Он называет меня по имени, и это совершенно выбивает меня из колеи. Я не готова к беседам по душам. Мой бокал с коктейлем все еще полон почти до краев!
— Но ты так вопила на эту бедную женщину. И ты сказала ей, что я тебе дорог.
Зараза! Все-таки запомнил.
— Я не знаю… Ты частенько устраиваешь скандалы на ровном месте, но в этот раз ты сделала это из-за меня. Ради меня…
По моему телу разливается тепло, и, я уверена, это не из-за коктейля. У меня такое ощущение, будто все это время я складывала огромный пазл, и последний фрагмент вот-вот встанет на место, и тогда картина наконец станет правильной, завершенной. И так могло бы быть. Если бы не последняя фраза Краснова:
— Я думаю, что смог бы тебя простить.
— Простить? — ошарашенно переспрашиваю я. — Ты мог бы меня простить? Краснов, это я должна тебя прощать! Это ты решил покончить с нашей дружбой, даже не поговорив со мной! Это ты игнорировал мои звонки. Ты даже не ответил на письмо. Я писала тебе чертово письмо!
— Я не хотел слушать твои извинения! — рявкает Краснов, хватается за стакан, но передумывает и отдергивает руку. — Ненавижу, когда меня жалеют! Если уж ты приняла решение, могла бы сказать мне все в лицо!
— О чем ты говоришь?!
— Ты прекрасно знаешь, о чем! Но правда, зачем объясняться со мной, если можно переметнуться к избалованным деткам из соседних домов?! В конце концов, ты перестала звонить и выбрала их!
— Ах вот, в чем дело, — мой голос звучит зловеще, — может, мне надо было еще поползать на коленях перед господином Красновым, чтобы он снизошел до дружбы со мной? Ты эгоист, Краснов.
Я делаю вдох, глядя на то, как он тянется к стакану, и меня окончательно прорывает:
— А знаешь, что… Чтобы не было недопонимания: я поехала с тобой сегодня, чтобы ты наконец разобрался со своей якобы «девушкой», и мне не пришлось бы больше играть роль твоей фальшивой возлюбленной. Потому что для меня это противно, меня тошнит от твоих прикосновений. И, знаешь, я рада, что все так вышло! Я про твою виртуальную любовь. Ты — конченный придурок, если думал, что из этого что-то может получиться!
Он замирает со стаканом в руке, и его губы плотно сжимаются. Он смотрит на меня звериным хищным взглядом и ничего не говорит. Я пытаюсь отдышаться. Все мое тело пульсирует изнутри. В носу щекочет, но я не могу себе позволить расплакаться перед ним. Поэтому я резко встаю и торопливо покидаю это паршивое место.
Когда я спускаюсь по лестнице к танцполу, перед глазами пляшут разноцветные точки, и становится нечем дышать. Ко всему прочему, закладывает уши, и музыка уходит на второй план. Я цепляюсь за перила и отчаянно хватаю ртом воздух. Мне становится жутко от мысли, что из-за Краснова я грохнусь в обморок. Внезапно кто-то мягко берет меня под локоть и помогает спуститься вниз. Затем накидывает мне что-то на плечи и выводит на улицу. Я позволяю слезам прорваться наружу.
Глава 12. Краснов
Хотел бы я сейчас оказаться на своем мотоцикле. Сидя в этом вип-зале для богатых неверных бизнесменов на диване, который, не сомневаюсь, повидал многое (хоть от него и исходит еле различимый запах чистящего средства), я представляю, как чудесно было бы оказаться сейчас где-нибудь на пустой дороге и не думать ни о чем. Абстрагироваться от всего на свете — вот, что мне необходимо в данную минуту.