У меня есть сестра. Эта новость настолько ошеломляет меня, что голова идет кругом.
— Скажи что-нибудь, — просит папа и робко касается моей руки.
Я вздрагиваю и утыкаюсь взглядом в приборную панель. Мне хочется вернуться в прошлое, когда я не знала обо всем этом. Но, с другой стороны, может, все это не так страшно? Этот папин ребенок уже не маленький. С ним… то есть, с ней не нужно возиться, покупать памперсы, воспитывать и катать в коляске. Это всего лишь потрясение, свалившееся на нашу семью. Мы примем эту информацию и забудем, как страшный сон. Потому что у папы уже есть ребенок, и это я.
— Ничего страшного, — говорю я. — Что было, то было.
— Я рад, что ты воспринимаешь это так. Наверное, тебе нужно время, чтобы подумать, но я все равно рад, родная. Я уверен, что вы подружитесь, вы же сестры! Как только она приедет…
— Приедет?
— Ну, конечно! Знаешь, я всегда хотел много детей. И пусть это для нашей семьи полная неожиданность, я рад, что ты на моей стороне.
Глава 15. Краснов
Алкоголь превращает людей в идиотов. Вот, что я понял за последние несколько дней. Да, возможно, с его помощью и можно на какое-то время отгородиться от проблем и навязчивых мыслей, но в конечном итоге ты все равно окажешься в идиотской ситуации.
Когда Венерина застала меня, целующегося с Эльвирой, меня будто громом поразило. В считанные секунды я оказался на негнущихся ногах с бухающим в груди сердцем. Я отрезвел мгновенно, и, глядя на Ленино лицо, больше напоминающее застывшую маску, прокручивал в голове моменты нашего детства. Почему-то я чувствовал себя виноватым, как будто между нами действительно были отношения, и после дурацкой ссоры я напился и бросился залечивать раны в объятия первой попавшейся девчонки. Умом я понимал, что ничего страшного не сделал, но сердце твердило об обратном.
— Дан! — голос мамы возвращает меня к реальности.
Она стоит возле моей кровати и обеспокоенно смотрит на меня.
— С тобой все нормально? Ты в школу не опоздаешь?
Бросаю взгляд на часы и соскальзываю с кровати. После этой истории с алкоголем и поцелуями с Эльвирой (до сих пор не понимаю, что на меня нашло) прошло уже несколько дней, а я так и не пришел в себя. Тело слабое и непослушное, в голове — каша, хотя бы тошнить перестало, уже успех.
— Задержись, пожалуйста, — мама останавливает меня в коридоре, и рюкзак вываливается из моей руки на пол.
— Что? — недовольно спрашиваю.
— Ты в последнее время сам не свой, — вздыхая, говорит мама. — У вас с Леной все хорошо?
— Прекрасно, — резко отзываюсь я, поднимая рюкзак.
Пока еще не придумал, как сказать родителям о том, что со мной происходит. И нужно ли вообще посвящать их в свою личную жизнь? Сомневаюсь, что они отреагировали бы адекватно, услышав о моей виртуальной девушке, которая оказалась великовозрастной женщиной, несчастной в браке. Или о том, как я напился, пытаясь забыть обо всем этом. И о том, как по той же причине совал язык в рот лучшей подружке Венериной, которая мне даже не нравится. Слишком много всего, чего бы я хотел забыть.
— Значит, ты в курсе происходящего, — серьезно говорит мама, наклонив голову. — Надеюсь, ты делаешь все, чтобы ее поддержать?
Я почти спрашиваю: «Кого?», но вовремя вспоминаю, о ком идет речь. Мой мозг все еще дико тормозит. Выходит, у Венериной какие-то проблемы. Что ж, меня это не удивляет. Она всегда вляпывается в истории, и моя поддержка — последнее, что ей нужно.
— Мам, я правда опаздываю.
— Конечно. Иди, — она смотрит мне вслед и, когда я одна моя нога уже оказывается на лестничной клетке, громко произносит: — Дан!
Я поворачиваюсь к ней с нарастающим раздражением. Она ласково на меня смотрит и обхватывает себя руками.
— Я тебя люблю, — говорит она.
— И… я тебя, — интонация, с которой я это говорю, больше походит на вопрос, чем на утверждение.
Не помню, когда последний раз слышал от нее эти слова. Ничего не понимаю. Я не тороплюсь вызывать лифт и снова поворачиваюсь, чтобы спросить, все ли у нее нормально, но мама уже закрывает дверь.
Выгляжу я, мягко сказать, паршиво. Из зеркала в мужском туалете на меня пялится осунувшийся бледный незнакомец: рубашка не заправлена и помята, волосы торчат в разные стороны, даже глаза странного мутного оттенка, напоминающие воду в бассейне, где побывала целая футбольная команда после напряженного матча. На урок я все-таки опоздал, и заходить в класс, привлекая к своей помятой персоне всеобщее внимание совсем не хочется. Решаю отсидеться здесь до звонка и немного поразмыслить.