Высмотрено и обозначено: "Тьма черпает силу из тьмы", "Шествующему во тьме тьму не одолеть".
Люди предпотопного поколения, дерзкие и бесстыдные, злобные и беспечные, грешили до изнеможения, добывая излишнее, грабили и убивали, издевались над обездоленными, обменивались женами, заводили интимные связи со скотом, хвастаясь своими прегрешениями. Непристойные в мыслях и поступках, мерзостью преисполнились по горло, мерзостью преисполняли других; растлили даже животных, которые подражали людям: собака совокуплялась с волком, петух – с уткой.
Кощуны и насмешники, высокомерные и надменные сердцем, грехов накопили за пределами раскаяния‚ мир довели до падения, "и сказал Господь Ноаху: конец всякой плоти настал предо Мною, ибо земля наполнилась злодеянием из-за них. И вот, Я истреблю их…"
И начался потоп…
…"в шестисотый год жизни Ноаха…"
…на семнадцатый день осеннего месяца хешван по еврейскому календарю…
…в 1656 году от сотворения мира…
…"разверзлись все источники великой бездны, и окна небесные отворились. И был дождь на земле сорок дней и сорок ночей…"
…воды великие и огонь сжигающий…
"Десять поколений было от Адама до Ноаха, чтобы показать, сколь велико Его долготерпение, ибо эти поколения гневили Его непрестанно, пока Он не навел на них воды потопа".
Авторское толкование тех событий.
– Ладно‚ – сказал я. – Уговорили. Так уж тому и быть. Только потом не обижаться‚ не жаловаться‚ не писать доносы‚ не приводить в исполнение приговоры и не реабилитировать посмертно. Идет?
– Идет‚ – ответили с неохотой.
– В таком случае я расскажу вам про Ноя. Про дедушку Ноя‚ о котором не грех рассказать.
И все приготовились слушать.
– Каленым железом‚ – пискнули с отдаления. – Поганой метлой! Ничего этого не было...
– Чего – этого?
– Всего ничего!
На него цыкнули‚ рявкнули‚ фыркнули‚ и всё опять затихло.
– Вот вам банальный библейский сюжет‚ – начал я. – Наивный в простоте своей. Великий в своей наивности.
В совсем уж непамятные‚ позабытые ныне времена жил-был Ной‚ праведник Ной: по-нашему‚ по-теперешнему – просто хороший человек.
Он был один такой. Один такой хороший на всё человечество. Народа тогда было немного‚ не то что теперь‚ и народ тот измельчал‚ исподличал‚ испоганился: пробу ставить негде, да и некому. Народ тот малым своим количеством понаделал мерзостей – лопатами не разгребешь.
Теперь-то‚ конечно‚ хорошо‚ теперь у нас экскаваторы‚ скреперы‚ бульдозеры: отгребай – не хочу. Теперь-то‚ конечно‚ и народа излишек‚ ногой ступить негде‚ но хороших людей всё равно мало. Мерзость плодим. Мерзость гребем бульдозерами.
"И пожалел Господь, что создал человека на земле, и опечалилось сердце Его…
И сказал Господь: истреблю человека‚ которого Я сотворил‚ с лица земли...
Ной же понравился очам Господа...
Пред Богом ходил Ной..."
– Итак‚ – продолжал я‚ – в совсем уж допотопные времена жил-был Ной‚ праведник Ной‚ и привиделся ему как-то Господь‚ и повелел Господь строить огромный ковчег из смолистого дерева гофер. Ибо зальет землю водами‚ и захлебнутся злые развратники‚ утонут грязные сластолюбцы‚ вздутыми трупами поплывут по волнам чванливые злодеи – да будет так!
Поверил Ной Господу на слово‚ даже гарантий не попросил‚ и тут же – с утречка – пошел без прекословия деревья сажать‚ и воду таскать‚ и поливать‚ чтобы выросли до нужного размера‚ а затем рубить эти деревья‚ распиливать на доски‚ сколачивать трехъярусный ковчег-великан‚ как сказано-приказано: триста локтей в длину‚ пятьдесят локтей в ширину‚ тридцать локтей – высота его.
И старался он долго‚ невозможно долго: сотню лет и еще двадцать. И не пришло Ною в голову ни разу за эти годы‚ а почему бы Ему‚ Господу – если уж он‚ Ной‚ такой хороший – не сотворить чуда‚ почему бы Ему‚ Господу‚ не создать единым дуновением готовый уже ковчег‚ а вместо того вкалывать Ною‚ горбатиться Ною‚ жилы тянуть да пуп надрывать кучу бесконечных лет‚ при всеобщем пьянстве-гулянстве, – не пришло это Ною в голову. И не переспрашивал он Господа ни разу за эти годы‚ может, отменилось навсегда решение или переносится на другие поколения‚ нет‚ не переспрашивал Ной‚ а строил себе помаленьку да строил.
Мы бы‚ конечно‚ подумали о том в первую голову‚ мы бы наверняка попросили Господа‚ мы бы Его упрашивали на чудо не сотню – многожды по сотне лет‚ и благополучно бы утонули вместе со всеми. Ибо не давал Господь готового ковчега‚ не дает теперь и не даст никогда: хочешь – делай‚ не хочешь – захлебывайся в собственной мерзости.
Это и есть свобода выбора.
Великий Богов дар...
– Итак‚ – рассказывал я‚ – в совсем уж позабытые ныне века жил-был Ной‚ праведник Ной‚ и строил он по Божьему призыву ковчег-великан‚ в одиночку отдувался за будущие поколения. Строил‚ наверно‚ возле собственного дома‚ на полянке или в огороде‚ с восхода и до заката, прихватывая порой ночные часы на глазах у потрясенных соседей.
Другие откупоривают – он деревья валит.
Другие разливают – он бревна таскает.
Другие закусывают – он доски стругает.
И так который уж год.
Не затягивал ли он строительство ковчега, чтобы народ раскаялся и избежал потопа? И это не исключено.
– Ной‚ а Ной?
– Аюшки?
– Ты‚ Ной‚ чего делаешь? И зачем?
– А вместилище‚ – отвечает. – Всякой твари по паре.
– Конюшню‚ что ли? Хлев? Птичник со свинарником?
– Нетушки‚ – говорит Ной. – Ковчег строю. От потопа.
– Эва‚ – смеются. – Какой в наших краях потоп? Дождей по году нет.
– Нет‚ так будет.
А они хохочут. Они обжираются. Грабят и насильничают. Сплетничают и клевещут. Размножаются беззаботно. Продаются поштучно и покупаются на вес. Копейка в базарный день.
Казалось‚ их‚ дармоедов‚ надо заставить. Их‚ насильников‚ обязать и принудить. Их‚ сластолюбцев‚ к пиле приставить‚ к топору и молотку. Пусть построят праведнику Ною бесплатный ковчег да и тонут потом за ненадобностью.
Но у Бога свой расчет.
Бог дает нам на выбор: хочешь – строй‚ не хочешь – тони.
А Ной уже борта кладет‚ Ной перегородки ставит‚ смолой обмазывает изнутри и снаружи, корма завозит‚ и вот уже сотня лет на исходе да еще двадцать‚ гвоздь последний вколочен в крайнюю половицу‚ и малая тучка – не по сезону – маячит легонько на горизонте.
– Ной‚ а Ной? Ты чего нынче делаешь?
– А ничего‚ – говорит. – Только что пошабашил. Теперь ждать буду.
– Чего ждать? – кричат. – Нечего ждать! Это дело спрыснуть надо. С окончаньицем.
– Спрыснуть – это всегда можно. Спрыснуть – это мы пожалуйста‚ с превеликим удовольствием. Только тучки вон наползают‚ они первее вашего спрыснут.
А они икают‚ мерзавцы. Они ржут жеребцами. Баб тискают. Молодок лапают. Походя воруют и походя продают друг друга. Распивочно и на вынос. И вино пьют ковшами- бадейками‚ взахлеб‚ лошадиными порциями за окончание Ноева строительства. Им бы‚ подлецам‚ только повод! И, напившись‚ валятся пьяными на спины‚ лицом к небу.
А небо, между прочим, совсем загустело. Тучи на небе – беременными коровами – волочат пуза по-над самой землей. И погромыхивает жутковато. Поблескивает страшновато. Редкие‚ тяжелые капли пощечинами шлепают по щекам. И землю пучит местами: неясно еще зачем.
– Ной‚ а Ной? Это чего на нас ползет‚ божий одуванчик?
– Это потоп‚ – объясняет. – Такая она штука‚ когда всем горе‚ одним рыбам радость.
– А тебе?
– Мне чего... Я не рыба. Я по вас плакать стану.
И рукой машет‚ знак подает.
И по Ноеву знаку пошли из лесов всякие звери‚ твари по паре‚ и по трапу‚ на борт‚ по клетям. Из полей пошли и из пустынь‚ из прерий и лесотундры‚ с гор‚ равнин‚ впадин-плоскогорий. Долго шли‚ не один час‚ без суеты-спешки‚ ползком-прыжком- шагом-скоком-лётом‚ и народ вокруг затих‚ дрогнул‚ в первый раз засомневался‚ с опаской покосился на небо.