Выбрать главу

По сложности затронутых в книге тем, по мастерству исполнения Бондарева по праву можно поставить в один ряд с лучшими мировыми авторами послевоенной эпохи. Такими как Гюнтер Грасс, Итало Кальвино, Макс Фриш, Робер Мерль, Джеймс Олдридж, Курт Воннегут и др.

Юрий Васильевич, безусловно, один из крупнейших русских прозаиков второй половины XX века. С ним можно не соглашаться, спорить. Особенно – в вопросах идеологии и политики (тут желающих подискутировать с автором «Берега», уверен, будет немало), да и нравственные аспекты могут вызвать вопросы (все-таки советская мораль была довольно неоднозначным явлением). И не всегда аргументы писателя, приводимые им в защиту своих взглядов, будут исчерпывающи и неотразимы. Однако игнорировать, вычеркнуть, забыть этого автора невозможно. Как невозможно и переоценить его вклад в русскую литературу. Книги его не устареют, не утратят актуальности при любом политическом режиме, при любой идеологической системе в нашей стране.

Что же касается аудиоверсий романа, то здесь варианты имеются, что называется, на любой вкус и цвет. Тут вам и классическое прочтение от студии «Логос» в исполнении Вячеслава Герасимова, и запись Республиканского дома звукозаписи и печати УТОС (Николай Козий), и аудиокнига от Кемеровской областной специальной библиотеки для незрячих и слабовидящих (Лариса Юрова), и, наконец, звуковая версия романа в исполнении артиста Владимира Левашева (запись «Радио Звезда»).

Желающие могут прослушать и поставленный по роману радиоспектакль 1979 года с участием таких актеров, как Юрий Соломин и Валерий Носик. Одну из первых своих ролей сыграл там выпускник Театрального института имени Щепкина, ныне хорошо известный большинству любителей аудиокниг диктор студии «Союз» Александр Клюквин.

А для совсем уж шапочного знакомства (вполне, впрочем, достаточного, чтобы заинтересоваться романом и впоследствии прочесть его полностью) рекомендую несколько удачно подобранных отрывков, прочитанных народным артистом РСФСР, актером Малого театра Юрием Каюровым.

В общем, все умерли

Яна Вагнер. Вонгозеро. – М.: Эксмо, 2011
Яна Вагнер. Живые люди. – М.: АСТ, 2013

На самом деле не все. Но довольно-таки многие. И именно поэтому не хотел делать предметом обзора и разбора романную дилогию современной российской писательницы Яны Вагнер «Вонгозеро» и «Живые люди». Очень уж мрачное произведение. Однако посмотрел на перечень книг, обозренных мною до этого: «Слепота» Сарамаго, «Не отпускай меня» Исигуро, «Зулейха открывает глаза» Яхиной, «Лавр» Водолазкина – и понял, что дилогия Яны Вагнер на их фоне еще ничего, мягко стелет.

«Вонгозеро» (2011) – дебютный роман писательницы привлек внимание читателей и критиков и был номинирован на премии «Нос» и «Национальный бестселлер». В 2013 году увидело свет его продолжение – роман «Живые люди», также удостоенный номинации на «Нацбест». А в 2019 году «Вонгозеро» легло в основу телевизионного сериала «Эпидемия», который, конечно, не вызвал в обществе такого восторга и негодования, как другая недавняя многосерийная экранизация, но зато куда актуальней сегодня благодаря своей теме.

На днях общался с коллегой-читательницей, которая попеняла мне – мол, очень уж мрачные тексты выбираю для своих обзоров, а негатива сейчас и без того хватает. Поблагодарил собеседницу за ценное замечание и, пожалуй, впервые задумался: а не пересаливаю ли и впрямь по части трагической стороны бытия, его печалей и скорби? Впрочем, большинство из отобранных мною книг оканчиваются все же за здравие – то, что не убивает героев, делает их сильнее. Вопрос лишь в том, равен ли счет удач и бед, и не чрезмерны ли оказались тернии, сквозь которые героям пришлось прорываться к звездам?

«Вонгозеро» и «Живые люди» – из той же славной плеяды оптимистических трагедий, к коей относится большинство рецензируемых мной произведений. Как и романы Жозе Сарамаго и Кадзуо Исигуро, формально дилогия принадлежит к жанру антиутопии. Да и фактически ею является, поскольку главной отправной точкой для сюжета служит вспышка неизвестного и неизлечимого заболевания, грозящего человечеству полным его вымиранием как вида. Роман-прозрение, роман-предупреждение. Временами возникает ощущение, будто автор еще десять лет назад знала, что нас всех ожидает. От некоторых страниц буквально дрожь пробирает.