Не однажды Мы предупреждали людей, чтобы они не препятствовали. Но люди судят по-своему, и каждое более обширное понимание уже страшит людей. Так Мы не часто получаем сотрудничество, но оно ценно, ибо Земля требует чрезвычайных устремлений руками и ногами человеческими. Так Надземное заставляет подумать о земном.
Мыслитель, будучи великим философом, требовал, чтобы ученики становились деятельными гражданами.
Н617 Урусвати знает, что самое обыденное соображение может навсегда выбить прекраснейшую, тончайшую мысль. Скажут - возможно ли? И какая должна быть грубая сила, чтобы изгнать мысль надземную? В этом лишь наглядное сопоставление плотного и надземного.
Можно поражаться, как надземная гостья улетает от грубого прикасания. Но люди мало ценят письма надземные. Они не представляют себе, сколько трудов положено Надземными Друзьями, чтобы протолкнуть мысль через плотные оболочки. Надземные Друзья искали наилучшие атмосферные условия, чтобы ничто не помешало их посылке. Они ждали часа, когда земные могут без раздражения открыть психическое ухо. Казалось бы, все условия предусмотрены и преодолены, но проходит базарный посланец, и тончайшая мысль изгоняется.
Человек отмахивается от нее, как от назойливой мухи. Он сетует, что лезет в голову какая-то небывальщина. Он не думает, что Надземный Друг пытался спасти его от несчастья. Он не допускает, что кто-то старается для него решить сложную жизненную задачу. Не может житейский ум являть воображение о сотрудничестве за пределами Земли.
Трудно Надземным Друзьям посылать письма на Землю, особенно когда они срочны. К тому же насмешники злые спешат предупредить добрую весть. Они пытаются опередить, и человек, к несчастью, часто склонен слушать голоса лукавые. Сознание человека редко настолько расширено и возвышено, чтобы он мог различить качество посылки. Человек обуян житейскими заботами, и голос молчания не слышен. Так, трудно Надземным Друзьям и Нам, когда явлено глухое ухо и базар предпочитается.
Мыслитель просил учеников: "Будьте на страже и днем, и ночью. Не знаете мгновения, когда прилетит весть надземная. Неужели отринете ее?"
Н627 Урусвати знает, что человек должен не только признавать тонкие энергии, но должен и содействовать им. Разве человек должен быть каким-то гигантом, чтобы помышлять о таком сотрудничестве? В стройной машине каждая частица ее незаменима. Пусть чаще человек представляет себя частицею Вселенной. Он может, поистине, присоединить свои энергии к великому Мирозданию.
Мысль человека есть лучшая энергия, которую он может неисчерпаемо источать в своды Вселенной. Как столп света может возноситься мысль и приобщаться к великому энергетическому Аппарату. Долг человека делиться своим достоянием, но лучшее будет энергия мысли. Именно энергия сознательно устремленная может служить, как истинная Йога, связь с Высшим Миром. Много раз Мы говорили о значении сознательности, лишь она животворна. Даже и прана должна быть вдыхаема сознательно.
Мыслитель говорил: "Каждый из нас, отходя ко сну, пусть пошлет прекрасную мысль, привет Силам Природы".
Н628 Урусвати знает, что деятель должен уподобиться заботливому садовнику. Нелегко уберечь самые прекрасные и полезные растения, но также нужно понять, насколько полезны и некоторые простые цветы. Невежды могут затоптать их и счесть сорными травами. Так и во всей жизни нужно особенно распознавать значение малых незаметных работников, из них образуются крепкие сотрудники. Не следует огорчаться их малым знанием, зато они могут миновать среднее знание и устремиться к высшему.
У Нас и у Наших близких очень развито устремление к малым, к простым, к незатронутым лукавством. Пусть мысли их сперва огорчают примитивностью, но, зато не попадете в болото софизмов. Так и Наш народ - умеет от малого перескочить к великому, и он не станет гордиться этой великостью. Даже подвижники не умели стать гордецами. Они понимали, что даже самый большой земной труд есть лишь преддверие к надземному Бытию.
Они знали огонь и пламень светлый, но эти знаки не делали их заносчивыми. Простота такая не была унижением и смирением, она была жизнью сердца, жизнью самоотвержения. Они не желали особых признаний, ибо были истинными тружениками. Они умели и сказать, и промолчать.
Мыслитель говорил: "Помолчим, погасим молнии мысли. Пусть из недр подымется самое главное, самое затаенное".