На это послание, как и подобает, должно быть, пастырю «доброму и справедливому», был опрокинут на нас весь ушат клеветы, собранной им от клеветников-завистников. Он не постеснялся кощунствовать и унизить всё то, что живёт сокровенно в самых недрах наших сердец, приписав всё проявлениям дьявольским и шуткам Антихриста!
Видя уважение и почитание восточных Учений, он, в доказательство ереси этих Учений, не поленился привести выдержки из сочинений некоторых ориенталистов, трудов не только устаревших, но совершенно отставленных современными востоковедами и учёными-санскритологами за их невежественность, за полное искажение в переводе смысла санскритских текстов. И этим, конечно, дал оружие против себя. Ведь только за последний десяток лет Запад стал немного лучше разбираться в санскрите (в этом труднейшем из языков), и уже обнаружились вопиющие, чудовищные искажения первых переводчиков. Так, например, он приводит из книги Бунге История язычества: «Истинная сущность мира есть не Божество, не Первосила, но абсолютная Пустота, чистое Ничто. Всё произошло от Ничто, через Ничто и снова возвращается в Ничто, ибо изначала ничтожно. Всё суета и в небе, и на земле, и сами небо и земля — суета. На облаках рушащегося мира царит лишь вечно пребывающее Небытие…» Далее следует такой же перл бессмыслицы — выдержка из «Религиозного сознания язычества. Опыт филос‹офии› ист‹ории› ест‹ественных› религий» проф. Введенского, привожу лишь конец её: «Если для него, буддиста, есть какая-либо цель в жизни, то разве лишь отрицательная, бегство из этой призрачной и бессмысленной, полной горечи, бед и страданий действительности через погружение в Нирвану Небытия…» Вот на эту вопиющую клевету и на подобные невежественные цитаты Н. К. и ответил письмом и приложил следующие возражения на них: «По поводу приложений Ваших скажу: автор одной из книг, очевидно, не знал языков и, вероятно, имел доступ лишь к очень малочисленным и искажённым переводам (вроде Бунге и Кеппена) и не знал общевосточного миросозерцания, которое в своём первом основном положении говорит: “из ничего ничто и происходит”, и во втором: “нет пустоты”. Разве эти оба основания не открывают пути к Богу? Ведь не забудем, что на Востоке самое Высшее Понятие непроизносимо из-за чувства глубочайшего благоговения. Можно идти по горестным знакам искажения и несовершенства, но можно из множества материала найти и прекрасные страницы всепроникающего Духа Божья, Всемилосердного ко всем своим созданиям.
Нирвана же, по подлинникам восточным, есть трансцендентальное, т.е. высочайшее бытие, не подлежащее ограниченности обычного человеческого ума, т.е. полная противоположность небытию. Таково незнание наших западных переводчиков и толкователей, которыми приходится пользоваться…»
На это послание пастырь духовный ответил уже кратким письмом (очевидно, увидев, что оппонент не по плечу). Изъявив пожелание встречи с Н. К., он не устыдился сказать: «Верьте, хотел бы чувствовать Вас и выше и лучше себя». Вот уже, воистину, молитва фарисея (Лука, гл. 18, ст. 11—12): «Боже! благодарю Тебя, что я не таков, как прочие люди… как этот мытарь. Пощусь два раза в неделю, даю десятую часть того, что приобретаю…»
Не следует ли понять из этих слов духовного отца, что сам он болеет тем, в чём упрекает Н. К. в своём первом письме к нему? Не сказано ли: «У кого бревно в глазу, тот видит сучок в глазу ближнего»?
И на это последнее письмо Н. К. послал ему мудрое, тёплое приветствие, привожу его конец, ибо вначале Н.К. благодарит его за присылку книг. «Может быть, нам придётся встретиться с Вами и когда-либо побеседовать от сердца к сердцу, по добру и во добро. Ещё раз могу подтвердить Вам, радуюсь, что нахожу к тому же и в Вашей книге, и по мере сил пытаюсь идти к первоосновам великих Заветов, чтобы избежать всевозможных позднейших нагромождений, граничащих подчас со святотатством и кощунством. “Во всех трудах своих смотри в основу и углубляй добро” — таков был один из заветов мне от отца Иоанна Кронштадтского. Вы, конечно, знаете о всей тёмной клевете, существовавшей около отца Иоанна и повторявшейся легкомысленными языками. Но клевета, разве она не является ещё одним признаком истинного величия духа? Итак, до нашего личного свидания шлю лучшие пожелания…»