5. ДВА ЮНОШИ
Прошло два месяца после вечера у Шерер. Уже конец лета — 26 августа по русскому ка-
лендарю, 8 сентября — по европейскому (по которому и мы живем сегодня). Через семь лет этот день
войдет в историю России как день Бородина. А пока он ничем не знаменит; как на всякий день в
году, на него выпадают чьи-то именины.
Толстой переносит нас в Москву, в дом Ростовых. Здесь две именинницы Натальи — мать и
дочь. У Ростовых с утра гости, визиты, подготовка к званому обеду. А в другом московском доме уми-
рает отец Пьера граф Безухов...
Пьер, высланный из Петербурга за историю с медведем, одиноко сидит в доме умирающего
отца, к которому его не пускают. Теперь о Пьере говорит вся Москва: всех заботит наследство старого
графа. «По жене прямой наследник всего именья князь Василий, но Пьера отец очень любил, зани-
мался его воспитанием и писал государю... так что никто не знает. . кому достанется это огромное со-
стояние, Пьеру или князю Василию. Сорок тысяч душ и миллионы». Так рассуждает Анна Михайлов-
на Друбецкая — уж она-то знает, недаром так настойчиво напоминает, что старик Безухов ей трою-
родный дядя, что он крестил Бориса, — Анна Михайловна своего не упустит, хотя бы сам князь
Василий стал на ее пути.
А Пьер сидит на верхнем этаже громадного безуховского дома, — понимает ли он, что сейчас ре-
шается его судьба: остаться ему незаконным сыном без всякого состояния или стать графом и мил-
лионером. О чем он думает, чем занят?
«...Пьер ходил по своей комнате, изредка останавливаясь в углах, делая угрожающие жесты к
стене, как будто пронзая невидимого врага шпагой...»
Он воображает себя Наполеоном, он сражается с англичанами и побеждает. В этом доме, где
все: князь Василий, три княжны — племянницы старого Безухова и примчавшаяся на наживу Анна
Михайловна Друбецкая — все думают об одном: как урвать себе побольше из наследства еще не
умершего старика; в этом доме один Пьер думает о другом; он не умеет жить, сказали бы о нем в све-
те. Он не умеет жить — это правда. Но он учится — и хочет он жить иначе, чем князь Василий.
Почему он не думает о своем умирающем отце? Оправдать Пьера нетрудно: он мало знал
отца, жил в разлуке с ним: последние годы провел за границей, куда его послали учиться. Все это
так, но есть и другая правда — юношеский эгоизм Пьера. Он слишком погружен в себя, в мысли о сво-
ем будущем, чтобы думать о страданиях; отца. Пьера занимает один главный вопрос: как жить?
В решении этого вопроса немалую роль играет блистательный пример Наполеона — воображая
себя на его месте, Пьер, нахмурившись, произносит: «Англии конец», — в эту-то минуту в его комнату
входит Борис Друбецкой, «высокий белокурый юноша с правильными тонкими чертами спокойного и
красивого лица».
Мы только что видели Бориса у Ростовых. Он не растерялся, когда вся молодежь ростовского
дома под водительством Наташи нечаянно залетела в гостиную, где сидит скучная гостья со скучной
дочерью, — через семь лет Борис женится на скучной дочери, но сегодня он об этом и не подозревает.
Борис не растерялся, случайно попав в гостиную, и спокойно рассказал шутливую историю о Ната-
шиной кукле. Потом он вышел вслед за Наташей из гостиной, и шаги его были «не тихие, не бы-
стрые, приличные шаги» — так никто не ходит в этом доме: ни Наташа, ни Петя, ни Николай, ни даже
Соня, только Борис.
Когда Наташа, встав на кадку с цветами, поцеловала его, Борис повел себя как идеально
воспитанный, приличный молодой человек:
9
«— Да, влюблен, но, пожалуйста, не будем делать того, что сейчас... еще четыре года... Тогда
я буду просить вашей руки».
Он прав — нехорошо молодому офицеру целоваться с тринадцатилетней девочкой. Но все-таки
он неприятен в этом своем непробиваемом благоразумии.
Я не собиралась сейчас писать о Наташе, и не нужно мне сейчас о ней говорить, но не могу
удержаться.
«— Навсегда? — сказала девочка. — До самой смерти?
И, взяв его под руку, она с счастливым лицом тихо пошла с ним рядом в диванную». Вот так
она входит в нашу жизнь, Наташа Ростова, под руку с Борисом — навсегда! До самой смерти! — а
впереди столько горя, и счастье, и Андрей, и война, и Анатоль — ужасно, но будет Анатоль, — и
ночь в Мытищах, и Пьер, и дети... Все, все в ее жизни будет не так, как представляется в трина-
дцать лет, но «жалок тот, кто все предвидит», — и отвратительным кажется Борис, который уже в