– Сердце Веринии завоевать и сложно и легко одновременно, поэтому не исключаю, что она всё же сдалась в борьбе с настойчивостью того парня, ― громко вздыхая, отвечаю я.
Как бы мне самой хотелось знать ответ на этот вопрос.
– В твоем ответе нет конкретики, ― лукаво поглядывает на меня Тео, рывками отрывая свой взгляд от бушующей синевы.
– Как и в твоем, когда я спросила зачем тебе место в спецотряде. Мертвым, знаешь ли, куда труднее завоевать сердце девушки, чем живым.
Серые глаза Тео прикованы к моим. Его безэмоциональный взгляд давит на меня своим холодом. Я не прерываю тишину, уверенна, этот парень пройдет последнее задание и станет моим соратником, мне важно знать мотив. Только так я пойму могу ли я ему доверять.
– Ты давала себе обещание когда-нибудь, Лаванда?
Словно ядовитая дымка его слова проникают в мой разум…
Глава 28
*****
Белые сандалии, что нам выдали в госпитале, совсем не по погоде для прогулок в начале весны. Сегодня аномально жаркое солнце, как в летний день, но холодный воздух и легкие порывы освежающего ветра напоминают, что на календаре март. Я стою на самом краю парапета завороженно наблюдая за тем, как язычки бушующих волн касаются моих ног. Брызги летят на серое платье, оставляют мокрые пятна на плотной сарже.
Море, как и моё настроение, сегодня болотно-зеленого цвета и сдержанно бушует. Зеленый цвет волн настолько плотный и насыщенный, что даже яркое обеденное солнце не просвечивает гребешки, а падает зеркальными бликами на них. Если всмотреться в горизонт, кажется, что солнце сосредоточилась в центре моря и играет, разбрасывая зеркальных зайчиков по баранчикам волн. Людям свойственно размышлять над трудностями и проблемами у моря. Они смотрят вдаль и всё проблемы кажутся далекими, как горизонт. Но не мне. Моё внимание сосредоточенно на том, как зеленый баранчик волны, что ещё минуту назад забавно отблескивал зеркальным зайчиком, превратился в пену, разбиваясь о камни.
Не помню, как пришла сюда, не знаю, как давно. Это место мне показал Маркус на нашем с ним первом свидании. Прилегающая к порту залитая бетоном территория, огорожена дамбой. Здесь никогда не было людей, и мы могли побыть только вдвоем, а после, оно стало моим особым местом, где я могла побыть только вдвоем с морем. Острые, обросшие морской травой камни под самым парапетом обточены прибоем, даже малейшие волны они рассекают на тысячи прозрачных капель.
С тех пор как Прим пришел в себя после операции, я избегала любой встречи с ним, даже взглядом. Что я ему скажу, когда увижу? Как объяснюсь за своё поведение в ту ночь? Сегодня его выписали. Вериния поднялась в хирургию сказать, что Прим ищет меня по всему госпиталю, а я, не сказав в ответ ни слова, просто бросилась бежать. Жаль, что от себя убежать невозможно.
Вот бы море забрало меня к себе. Я бы стала его белой пеной или игривыми брызгами, могла бы безнаказанно дотрагиваться к щекам Прим, когда он грустит на берегу. Я бы стала зеленым баранчиком и пускала зеркальные блики. Я бы стала синей гладью морскою и нашла бы душевный покой. Шум прибоя лечит мою душу и заглушает голос совести внутри. От холодного сырого воздуха я продрогла до самых костей.
Убежать от неудобного разговора не удалось. Совершенно не слышно, Прим подходит сзади и первым делом укутывает меня. Он накрывает мои плечи тяжелой солдатской курткой. Она огромная, сырость проникает в щели и заставляет вздрагивать от холода. Прижав руки к груди, я пытаюсь согреться и спрятаться от мира. Прим крепко обнимает меня сзади, двумя руками прижимая к себе. Когда он так близко, бороться с собой и своими обещаниями невозможно. Его окутывающие тепло, словно электрический заряд бежит по каждой клеточке тела.
– Вот уж не думал, что настанет день, когда за тобой нужно будет гоняться по всему городу, Дэла.
Я не отвечаю, не знаю, что сказать. Мне так нравится тонуть в его объятиях, что даже дышать стараюсь тише, только бы продлить этот миг.
– То, что ты не хочешь меня видеть я понял ещё в госпитале, ― продолжает Прим, выдержав паузу. ― Ты ведь ни разу не пришла меня навестить или проверить швы, или перебинтовать, хотя это твоя работа, а я лежал в твоем отделении! ― Он крепче прижимает меня к себе. Моё сердце обливается кровью, а глаза наливаются слезами, но я сдерживаю дыхание и не моргаю, чтобы не дать скатится ни единой слезинке. ― Ты не хочешь мне объяснить, что с тобой происходит?
Этот вопрос как последняя капля, из-за которой я задыхаюсь от слез. Они обжигают глаза и горячими струйками бегут по щекам. Короткими вдохами хватаю воздух от чего мои плечи дрожат под его руками. Он поворачивает меня к себе, но я прячу лицо, не хочу, чтобы он видел меня такую.