Больна? О чём он говорит? Стараюсь сдержать эмоции и стоять тихо, хотя меня прямо-таки разрывает от любопытства и обиды. Как Джудин может такое обо мне говорить?
– Чем она больна? ― ровным голосом спрашивает Леон.
– Она психически нестабильна. Попала в число жертв эпидемии в городе, много лет назад. Большую часть жизни стоит на учете в психиатрическом отделении. До войны её состояние было преимущественно стабильно, но после… ― обрывает ответ на полуслове, будто пытается правильно подобрать слова. ― Наступление с набережной, смерть матери, потеря сестры, обстрелы города – это сломило её! Легкие приступы панической атаки, что в основном пробуждались от усталости и проявлялись во сне путем моделирования страхов, переросли в активную фазу неконтролируемого психоза, иногда даже с краткосрочной потерей памяти: мозг, стирает ту часть событий, с которыми не справляется психика. И ты хочешь ей дать боевое оружие в руки?! ― голос Джудина смягчается, он словно обессилен от спора, в котором обречен на проигрыш.
Я глубоко вдыхаю и выдыхаю, пытаюсь нормализовать своё состояние. Не могу устоять на ногах, моё тело дрожит, в глазах темнеет и маленькие иголочки покалывают кончики пальцев. В висках стучит, а сердце колотится так быстро, что ком тошноты подходит к самому горлу. Это всё неправда! Джудин помешан на мне и просто не хочет отпускать дальше, чем поле его зрения. Я знала, что он напишет мне любой диагноз, только бы выставить непригодной к службе.
Мне нечем дышать, я задыхаюсь… Синдром Морфея … «Психически нестабильна» … «Это сломало её» … Обрывки фраз Джудина, как пчелиный рой заполняют всё пространство в голове, перекрикивая друг друга, чем сводят меня с ума. Это вообще возможно? Разве можно свести с ума сумасшедшую? Если не успокоиться сейчас, я потеряю сознание от удушья. Вспоминаю доктора Ролло. Чтобы привести сознание в норму, в перерывах равномерных вдохов и выдохов, я еле слышно шепчу под нос всё, в чем точно уверена:
– Меня зовут Лаванда Мейсон, ― глубокий вдох и медленный выдох, ― я официантка в баре, ― глубокий вдох, ― я ненавижу свою работу, ― шепчу на выдохе, ― Литор окружен…
Легкие раскрываются, впуская воздух, кислород возвращается в кровь. Я дышу. Перед глазами мелькают просветы: я снова могу видеть и слышать не только то, что гудит у меня в голове. Сумасшедшая… Это не выдумки и не оскорбление – это реальность.
Множество раз мама мельком рассказывала о синдроме Морфея и о том, как она помогала в качестве волонтера в госпитале, но я не задумывалась, где же была я пока она ухаживала за больными детьми. Всё просто – я была одной из больных.
Истерика отступила, возвращаю внимание к разговору между Джудином и Леоном.
– Да, хочу. У меня нет больше попыток, они исчерпаны. Я потерял много людей, в том числе и студентов, которые, как ты подметил, не должны были оказаться в эпицентре боевых действий! У нас нет ресурсов ни на что! Это последний шанс Литора остаться под контролем Патриума, а иначе – оккупация и трибунал. Я всё равно встану перед судом, Джудин! Разница только в том, за что именно. Я выбираю тюрьму, а не смерть от пули мятежника, ― обреченно говорит Леон. ― Она единственная из резерва, кто может одной рукой шить сложнейшие раны, а второй снимать снайперов с дальней дистанции… Девять из девяти в десятку, Джудин! Вот такой результат у твоей белокурой пассии.
– Ну тогда будь готов к тому, что у тебя в отряде бомба замедленного действия. Не удивляйся, если она перестреляет весь отряд и даже помнить этого не будет!
Подводя итог бессмысленного спора, Джудин сбрасывает всё со стола и хлопнув дверью со всей силы, демонстративно выходит из кабинета. От удара вибрация отдачей пробегает по лутке об которую я опираюсь, прижимая двумя руками к себе колени. Непроизвольно на выдохе у меня вырывается тихое: «Ай».
– Детка… Ты здесь?! ― растерянно бормоча, бросается помочь мне встать Джудин.
Моё присутствие явно застало его врасплох. Глаза сами наливаются слезами, но я не позволю ему видеть свою слабость. Моя злость сильнее жалости к себе.
– Активная фаза неконтролируемого психоза позади, доктор Дивайс, ― сухим и твердым голосом говорю, поднимаясь с пола. ― Методы доктора Ролло работают. Я научилась справляться с приступом сама. Зря я пропускала его психотерапию.
Противно даже смотреть на него. Я доверяла этому человеку больше чем сама себе, а он скрыл от меня такое… Пытаюсь уйти, но он хватает меня за локоть, останавливая возле двери в кабинет.