– Нет, нет, нет, ― пытаюсь остановить я её, ― Сонечка, погоди!
Она делает шаг назад, хватает меня за руку и оттягивает в свою сторону.
– Я всё объясню! ― отзывается выживший после нападения Джудин.
– Да, что объяснять-то?! Извращенец старый! Чтоб я тебя больше не видела здесь!
Крики Сонечки эхом раздаются вдоль спящего квартала, а я по-прежнему не могу придумать отговорку своему поведению. Чтобы сбавить напряжение и обороты, я беру Сонечку за руки, поворачиваю к себе и пристально смотрю ей в глаза.
– Со мной всё в порядке. Меня никто не обижает. ― Она растеряно смотрит то на меня, то на Джуда. ― Сонечка, не кричи, ты разбудишь весь квартал, ― тихо говорю, призывая её к благоразумию.
– Что ты такое говоришь?! Я видела, как он тебя домогался, ― возмущенно настаивает Сонечка.
– Да нет же! Я ему разрешала.
– Так хватит! ― Она занимает воинственную позицию, указывая пальцем на каждого из нас. ― Вы оба… а ну марш ко мне на кухню! Мы должны выпить кофе.
Объяснить, почему Джудин держал меня силой, а я вырывалась, оказалось куда проще чем то, почему уважаемый лектор, человек с военным званием, профессор, во всю расцеловывал семнадцатилетнюю официантку на рассвете. Она внимательно выслушала наши мольбы о пощаде и сохранении молчания, а потом с ярко выраженной и присущей ей интеллигентностью, попросила Джуда вернуться к делам, и проводила до двери. Не знаю, можем ли мы рассчитывать на её молчание, но во всяком случае она обещала не вмешиваться в наши дела.
Так стыдно мне не было никогда. Ненавижу обсуждать свою личную жизнь с другими людьми, а оправдываться за то, что других не касается, ещё более унизительно. Вместе с Сонечкой на кухне ждал моего прихода и маленький тортик с вишневой прослойкой желе, как поздравление ко дню рождения. Объятий и поцелуев после всего, что случилось, не стоит ждать.
Ещё не пробило и восьми утра, а мы с Мэл уже пришли домой, минимум час у нас есть в запасе, побыть только вдвоем. Сил на игры после ночной смены у меня совсем не осталось, а засыпать, оставив малышку без присмотра нельзя. Мы поставили цветы в вазу, я легла на диван в прихожей и отдала на растерзание сестре свой лак для ногтей и ноги. Отличная возможность занять ребенка и при этом вздремнуть одним глазком. Мои веки тяжелеют с каждой минутой, бороться со сном становится невыносимо.
– Прекрасные цветы, Лаванда! ― слышу сквозь сон.
Резкий голос мамы напугал меня до полусмерти. Видимо я уснула. Интересно, как долго я спала? Смотрю на сидящую, рядом с диваном Мэл: её ногти, пальцы на руках и ногах густо закрашены голубым лаком. Боюсь даже смотреть на свои ноги, похоже час подремать удалось, не меньше. Голос мамы строгий, она выговаривает каждую букву четко, как делает только когда настроена со мной ругаться. Я тру глаза, размазывая остатки туши по всему лицу.
– Спасибо. И тебе привет, ― ложусь обратно на подушку и закрываю глаза.
Она становится прямо передо мной, опираясь на журнальный столик, скрещивает руки на груди в требовательной позе.
– Кто подарил?
– На работе, ― вру я.
Ну, не говорить же правду!
– Опять вранье… Всё время вранье либо хамство…
– Спасибо за поздравление мама, ― рычу возмущенно. ― Я тоже тебя люблю.
Я прячу голову под подушку, не хочу слышать этих нападок. Ну почему нельзя хоть раз в год быть нормальной матерью?
– Я повторю. Кто подарил цветы?
Сердце колотится, но я молчу. Настойчивость мамы подсказывает, что ответ на свой вопрос она уже знает.
– Сегодня рано утром, пока Мэл с Вестой спали, Сонечка должна была принести мне в магазин срезанные гортензии на продажу, ты же знаешь, как рано она встает, ― она выдерживает невыносимо долгие паузы, я понимаю, о чем пойдет речь, ― но она не пришла. Я волновалась, поэтому после смены отправилась к ней. ― «Ну вот… мне капец!» – думаю я. ― Ты ничего не хочешь мне рассказать?
Я резко поднимаюсь с дивана, хотела бы уйти, но этот разговор не уйдет вместе со мной. В конце концов, рано или поздно это должно было произойти. Мы с Джудином встречаемся и у нас всё серьезно. Он многим готов пожертвовать ради этих отношений, пора и мне взрослеть, учиться прямо говорить о своих решениях и выборе. Сейчас моё решение быть с Джудином твердо и неизменно, пришло время поставить мать в известность.
Показываю сестре, чтобы шла к себе в комнату.
– Что ты хочешь нового услышать от меня? ― взрываюсь я, не выдерживаю и перехожу на крик. ― Я так понимаю, Сонечка уже разложила тебе всё по полочкам. Только вот не уверена, что она видит ситуацию, как есть. Без гадких красок, что она нарисовала себе в фантазиях!