Усаживаю Мелиссу рядом с тарелкой печенья, наливаю стакан молока и бегу в холл. Видит Бог, если мать снова впала в депрессию, я сама лично её придушу. В этот раз у нас нет Матиса, я не смогу пережить оккупацию одна с сестрой на руках.
Забегаю в холл: одинокий диван пустует в залитой солнечным светом комнате. Словно камень с души упал… Память оживляет день, когда я нашла её спящую на этом месте, после ухода Матиса. С тех пор, такое невинное и абсолютно обычное обстоятельство, как спящая на диване мама врезалось в меня острой злостью и чувством несправедливости целого мира, ко мне одной, а сейчас не самое подходящее время будить лавандовых демонов в моей голове.
– Мама! ― кричу на весь дом, чтобы она услышала. ― Мам, я дома!
В ответ тишина. Её нет в холле, нет на кухне и на веранде тоже нет, но она бы не оставила Мэл одну. Где она может быть? Поднимаясь, специально громко топаю по ступенькам, как бы предупреждая что иду. Забегаю на второй этаж и врываюсь в спальню Мелиссы. Заплаканная мама сидит возле комода, перебирает золотые украшения в бархатном платке – подвеска и малюсенькое колечко, что налезет только что на мизинчик. Золото досталось Мэл от бабушки по линии отца, та отдала его матери в день рождения Мелиссы, а спустя пару дней скончалась. Как бы тяжело не было последние годы, но мы договорились, что это золото ни при каких обстоятельствах не будем трогать до того, как Мелисса пойдет в школу, на случай если не сможем отложить заранее денег на её учебу.
– Что ты делаешь? ― в недоумении спрашиваю я.
Лицо матери, опухшее от слез, а глаза опустели, словно умерла последняя надежда.
– Пока вас не было, стражи собирали людей на улицах… Снова… ― её голос дрожит, вот-вот и она сорвется навзрыд. ― Кепитис, отдал приказ ввести ещё ряд правил.
– Нам ввели комендантский час? ― обреченно вздыхаю, готовясь к худшему.
– Официально нет, ведь тогда нужно объявлять военное положение, а огонь ещё никто не открывал, но даже не знаю в чем разница между новыми правилами и комендантским часом. Завтра должны приостановить свою деятельность всё организации и любой бизнес, что работает после девяти вечера.
– Девяти?
– Да, дотемна, другими словами. Введен запрет на продажу алкоголя, на свободное перемещение по улицам города после заката, на въезд и выезд из города без особого распоряжения нового командира… Ах, да… У нас новый командир и рядовые стражи порядка, а также новые пограничники.
– Как новые? А что со старыми сделали?
– Силами действующих военных укрепили черты города.
Ничего не понимаю, это как? Закрыли ими дыры, чтоб не сифонило со всех щелей, так что ли?
– Их поставили на передовую, ― объясняет мама.
Тысяча мыслей в запутанный клубок комкаются у меня в голове. Запрет, запрет, запрет… Нам перекрыли все входы и выходы, законсервировали, как кильку в томате – оставили ждать смерти, то ли от голода, то ли от наступления. Порт закрыт, судна с начала укрепления серой зоны заходят только военные, вылов рыбы приостановлен. Весь и так еле выживающий ресторанный бизнес в городе завтра тоже будет закрыт. Работы нет, а значит не будет и денег. Зря я не любила в школе латынь, Антониус был прав, он часто нам говорил перед зачетом: «Ожидание смерти хуже самой смерти». Не могу с ним не согласиться.
Открытый огонь, мятеж, оккупация – поистине устрашающе звучат даже слова не то что увидеть своими глазами, но разве ожидание неизвестности лучше? Почему отдали приказ расставить осевших солдат на передовой?
Пять долгих лет серая зона служила отличным буфером для отмывания кровавых денег, заработанных на вялотекущей войне с Ореоном, но Джоув гордо назвал это антитеррористической операцией. Откормленные мордатые военачальники, с каждой ротацией, как свиньи припадали к кормушке, где год или два зарабатывали огромные деньги на купле-продаже несуществующего оружия, перевозке товаров на закрытую территорию и за прочие махинации, а взамен днем устраивая заранее оговоренную перестрелку с мятежниками, а вечером шумные попойки с девицами. Где была их оборона? Где было подкрепление? Где были правила все эти пять лет? Почему же сейчас, если даже ещё не был открыт огонь, они бросают столько сил на оборону, так хорошо защищенного и раньше Литора?
Вот и настал конец. Джоув выжал из этого конфликта с восточным регионом, все что мог. Пора провести генеральную уборку. Огонь будет открыт, как только Джоув правильно расставит игроков на поле боя.