– Хотела бы забыть, но разве это возможно?
– Вспомни, как ты оцепенела при виде погибших. Вспомни свою истерику, когда увидела ту девочку. Как ты собираешься идти с отрядом на задание? То, что мы видели на набережной и на треть нельзя сравнить со всем ужасом, который тебя ждет на передовой. Это как кошмар наяву. Каждый из солдат ждет своей смерти, но на мысли и страхи нет права – ты должен выполнять приказ и двигаться вперед.
Что может знать этот парень о моих кошмарах? Разве я не состою на девяносто процентов из них?
– Лукас… ― прижимаю его плечи, обездвиживая.
Пустая болтовня раздражает. Такое впечатление, он пытается мне доказать, что таким психам как я, не место в рядах солдат. Я не стремлюсь стать одной из них, но не позволю кому-то даже думать, что я не справлюсь.
– Забудь всё что ты видел тогда на набережной. Мне нечего больше терять. У меня ничего не осталось. Мои страхи теперь бессмысленны. Он в списке. Понимаешь? Отряд идет без медика – не хотят светиться. Как я могу сидеть здесь сложа руки и думать: не попал ли он под пулю? Что если его подстрелят, он будет истекать кровью, а помощи нет? Я не позволю ему умереть. Он не имеет права.
– Тебя зачислили в отряд?
В палату заходит дневная медсестра, в руках все тот же набор – лоток с бинтами и антисептиком, за ней Джудин. Она неуклюже берется за перевязки по указанию Дивайса. Невооруженным взглядом заметно, как она бледнеет от одного только вида ампутированных конечностей. На голове повязана белая косынка из хлопка из-под которой виднеется испарина. Сейчас зима, госпиталь практически не отапливается, так что капельки пота ярко демонстрируют чрезмерное волнение так же, как и дрожащие руки с которых то и дело валятся бинты. Не понимаю, зачем Джуд привел её сюда, ведь доктор Ролло дал мне четкую задачу провести перевязку.
– Лаванда, мне срочно нужна твоя помощь в операционной. Ребятами есть кому заняться. Заканчивай быстрее, я жду тебя через несколько минут. Не больше.
Голос Джудина звучит взволновано. Не дожидаясь моего ответа, он выходит из палаты, а я, как меня и просили, стараюсь быстрее закончить с Лукасом: и перевязку, и разговор.
– Командир не подписал соглашение. Я не зачислена в отряд, ― отвечаю на вопрос.
– У тебя ничего не осталось, ― ехидная улыбка растянулась на всё лицо друга, ― а у Дивайса осталась только ты. Он ни за что тебя не отпустит. Тем более за Примусом.
Лукас прав, ему и секунды не нужно было думать, всё ясно как белый день. Новый командир Леон, в хороших отношениях с Дивайсом и готов войти в положение, если Джудин попросит о чем-либо в рамках его компетенции. Они знакомы с давних времен, познакомились в юношестве в Кепитисе, и судя по всему Леон что-то задолжал Джудину. Я не раз ловила эти взгляды и никому не понятные кроме них знаки и отрывки фраз. Складывается впечатление, что между этими двумя есть какая-то тайна заставляющая Леона лояльно относится к просьбам старого друга. Уверена, именно так и было при согласовании списка солдат в спецотряд. Джудин всячески оберегает меня от всех бед и с особым пристрастием от Примуса. Мама была полностью права: Джудин именно тот человек, который может позаботиться обо мне. Выдавливаю из себя последнюю улыбку, хлопаю друга по плечу и ухожу в операционную.
К моему удивлению свет вдоль коридора не горит, но дверь открыта. Для чего Джуду могла понадобиться моя помощь, если никакой операции нет? Через стеклянную стену между операционным залом и приемной хирурга видно свет от настольной лампы, он слабо освещает помещение, но благодаря ему я не споткнулась об инструменты или подсобный столик.
– Джудин? ― окликнула тень за матовым стеклом.
– Да, детка, иди сюда, ― слышен голос из приемной.
Приемная хирурга, как примыкающий к операционному залу кабинет, тут достаточно тесно, но хватает места для письменного стола и огромного шкафа, в котором хранятся амбулаторные карты и истории болезни некоторых пациентов, а ещё немыслимое количество медицинской литературы. Когда меня перевели в хирургию, я много времени проводила тут за чтением теории, благодаря такому самообучению знаю гораздо большее любой здешней медсестры. Находиться тут, когда только заблагорассудится, конечно, нельзя, но у меня есть преимущество – Джудин.
С тех пор как город перекрыли со всех сторон и ежедневно идут бои, количество нуждающихся в помощи просто огромное. Штат госпиталя был максимально расширен и профессор Дивайс теперь по совместительству хирург, при чем самый лучший.
Рабочий стол в приёмной завален бумажками и карточками. Джудин склонившись над документацией при слабом свете настольной лампы внимательно изучает очередную больничную карту. Как всегда, безупречно выбритое лицо, очки, профессорские брюки и рубашка, поверх которой белоснежно-белый халат. Джудин в очках у меня всегда вызывает улыбку, они придают ему ещё больше важности и пару лет с виду, но очень идут.