«Папа с бабушкой на кухне,
Всё вчера шептались.
Ты уйдешь, и дом наш рухнет!
И даже не ругались».
«Как уйдёшь? Куда уйти?
Папа раскраснелся.
Баба плачет у плиты.
И я вдруг заревелся»!
«Ты не плачь, Сынок, не плачь!
Будет всё отлично.
Ты же рядом, ты силач,
И это символично!
Так стояли сын и Мать,
Радуясь и веря.
Ему пять, ей сорок пять,
Огромная потеря!..
Грешен
Грешен, грешен, грешен бесконечно
И по всем канонам я навечно
Должен бы корячиться в аду.
Жизнь идёт как – будто бы беспечно,
Видно Кто-то отводил «мою» беду.
Не вернётся оттуда никто, не расскажет,
Как безбожникам на небесах?
В своих страхах народ покуражит:
«Спаси, Боже! Помилуй, Аллах!».
Понимаю, что суть в покаянии,
В осознании жизни земной.
В храме радуют запахи пряные
И не хочется мне на покой.
* * *
Уезжаю, уезжаю с сомненьями, с надеждами,
Вот он Остров, вот он город с «белыми одеждами»!
Ты подумай, что за нонсенс в моём сердце мечется,
Там, в заснеженной глуши мне покой мерещится!
* * *
Сахалинской осени краски,
Островная фантазия в цвет.
Ощущение рисованной сказки,
От природы последний привет.
Пруды
(По рассказам Сорокина
Славы – 2008 г.)
Строй нарушив лебединый,
Припадут берёзки к пруду.
К тому пруду путь не длинный,
Но его не позабуду.
Может с виду он невзрачный,
Всюду ряской затянуло.
Для меня он всех прозрачней,
Здесь ведь детство утонуло.
Пацанёнком босоногим,
С самодельною удою,
С батькой добрым, но и строгим,
Примостились над водою.
Всё вкусней тогда казалось.
Караси как мармелад.
Их немеряно водилось,
Много лет тому назад.
И кленовым листопадом,
Расцвело вокруг прудов.
Сединой как снегопадом,
Позасыпало дедов.
Шли по парку, и порою,
Проважали нас дрозды,
Мы пришли сынок с тобою,
На Рублёвские пруды.
*ПАТРИОТИЧЕСКИЕ*
Баллада о младшем сыне
«Будь только счастлив мой сынок!
Живи в родной сторонке.
Пусть прорастает твой росток,
Поклоны бью иконке».
Так мама младшему из нас
Шепча под образами.
Катила слёзоньки из глаз
На рушничок с хлебами.
Сыграли свадьбу чин по чину,
Гуляли три денька селом.
Но свадьба кончилась кручиной,
С рассветом с запада шёл гром!
Как будто чёрный ворон с криком,
Роняя перья на лету
Бомбардировщик с чуждым ликом
Нёс в каждый русский дом беду!
И с воем бабы провожали
Своих мужчин на смертный бой.
Любовью с верой снаряжали,
А что ещё им дать с собой?!
Над младшим мама словно квочка,
Ведь он совсем ещё юнец.
Одна лишь свадебная ночка,
Неужто жизни всей конец?!
А он весёлый и безусый
Из под соломенных бровей
Смотрел на жёнки юной бусы,
Вдыхал волос её шалфей.
Он в тот момент не думал даже,
Что может всё в последний раз.
Что больше ей уже не скажет
Про пленность васильковых глаз…
Он вспомнил их морозным утром,
Когда в атаке под Орлом
Фашистик с жалобным испугом
Хрипел пронизанный штыком.
Он дрался так, что стыли жилы,
Он мстил за то, чего не знал.
Ведь дома, слава Богу, живы,
Но цензор строчки замарал.
А дома голод, плен, разруха!
Три раза в дверь стучала смерть.
Жена – молодка как старуха
Настой тех глаз разбила плеть.
На запад он пришёл не с таком
И брови смолью налились.
Наград блестит десяток с гаком
И раны в круг переплелись.
Мечтал, что как-то на рассвете,
Собьёт с подсолнухов росу.
Войдёт во двор, что краше нету
Увидит любушки косу.
Вот мамин борщ томится в печке,
Картошка с салом на столе.
Ребячий голос слышен с речки,
Жизнь продолжается в селе…
А вот и волчье логовище,
Со всех сторон в осаде.
И враг спасенья здесь не ищет,
Здесь гад сидит на гаде!
Уже повсюду флаги наши,
Салют и очереди ввысь.
Сто грамм на грудь с солдатской кашей,
Все крики враз в «Ура» слились!
За шумом радости народной
Неслышен снайперский щелчок.
На мостовую рухнул взводный,
Вцепившись в даль застыл зрачок.
Из под медали «За отвагу»
Сочилась алым цветом жизнь.
Назад ни сделал он ни шагу,
Весь путь его без укоризн.
Варшава, Прага и Берлин
Вчера у ног его лежали.
Сегодня он стоит один