В гостиной накрыт стол на четыре персоны.
— Доброе утро! — сказал я. Ольга показала где сеть. Напротив меня её отец. Справа её мама. Очень и очень красивая женщина. Слева Ольга. Поближе к сердцу. За спиной, между мной и Ольгой возникла женщина-прислуга. Застыла немым вопросом.
— Стакан яблочного сока и американо — обратился я к ней.
— Молодой человек — открыл рот Ольгин папа — вас представляться не учили? — Он намазывал джемом тост и не смотрел на меня.
— Прошу прощения. Андрей Петров.
— Светлана Анатольевна — мягко улыбнулась мне Олина мама. Может быть у неё дипломатический навык, но не было ощущения, что я ей не нравлюсь. Ольга между тем, попросила тоже кофе и апельсинового сока.
— И кто же вы такой, Андрей Петров? Чем занимаетесь? Как познакомились с моей дочерью? — он по-прежнему на меня не смотрел. Я пожал плечами.
— Двадцать пять лет, экономист, предприниматель. Познакомились случайно.
— А подробнее?
— Ээээ… Я не очень понимаю, почему должен отвечать человеку, который даже не представился. Это новый дипломатический протокол такой?
Он поднял на меня глаза, и я напрягся. Мужчина, хоть раз в жизни ставивший жизнь на кон, рисковавший по-крупному, имеет в острых ситуациях специфический взгляд. Больше всего этот взгляд напоминает ствол пистолета, упертый тебе в лицо. И его ни с чем не спутаешь. Олин папа смотрел на меня именно так. А я, неожиданно даже для себя, дико разозлился. Что-то у меня не в порядке. Стрельба, разборки. Этот еще… Если этот мудак, будет продолжать наезжать, решил я, встану и выкину его из за стола. И уйду. Ольга взрослая. Сама пусть решает, как жить. И я посмотрел ему в глаза. И мне кажется, он что такое почувствовал. Потому что прикрутил взгляд и буркнул:
— Владимир Александрович.
— Очень приятно.
— Андрей, я рекомендую омлет с грибами и сырной коркой. Попробуй, он у нас очень вкусный. — вступила в разговор Олина мама.
— Спасибо, Светлана Анатольевна. Конечно, раз вы советуете.
Я мельком глянул на неё, благодарно улыбнувшись. Потом на Ольгу. И слегка завис. Да они в восторге! Что происходит то?
— Ну и что же у вас за бизнес, предприниматель Андрей Петров? — не отставал Ольгин отец.
— Развивающийся, но вполне устойчивый.
— Гм. Все вы устойчивые. А подробней?
— Ах, Владимир Александрович! Сейчас такие перспективы открываются. Я работаю над получением в аренду котельной в Выдропужске. Буду отапливать жилые дома на коммерческой основе. Разгоню кочегаров, стану сам работать. Там заодно квартира при котельной. Золотое дно! Куплю Москвич нестарый…
Рядом фыркнула Мединская. Её мама быстро отвернулась.
— И к чему, Петров эта клоунада?
— Я не давал вам повода сомневаться в моих словах. — холодно ответил я. — мой бизнес развивается. И вполне устойчив. Это все, что я считаю нужным сообщить.
— Володя, — вмещалась Светлана Анатольевна — ты надолго прилетел?
Когда он перевел взгляд на жену, его лицо изменилось. Стало грустным и чуть виноватым.
— Завтра вечером, или, рано утром послезавтра, улетаю.
— Папа! Ты обещал зимой неделю отпуска!
— Да надо бы. А то вернусь, а у меня уже внуки.
— Ну папа!
— Что папа? Ладно, — он посмотрел на часы — я на Старую Площадь, оттуда позвоню. Может пообедаем в городе.
Проверил взглядом, проникся ли я. Я ничего не понял лицом. Он встал и пошел на выход. Кивнув мне на прощание. Руки не пожал. Ну что же.
Проводив его, Ольга с мамой вернулись за стол, и мы еще с пол-часа завтракали. Мединская рассказывала про вчерашнее мероприятие. А Светлана Анатольевна как бы невзначай, меня расспрашивала. Не о биографии или заработках. А, такое ощущение, чтоб составить себе обо мне впечатление. И, кажется, вполне удовлетворилась. Потому что, одеваясь в прихожей, был удостоен предложения уже перестать стесняться, и заходить запросто в дом. А не ждать на улице. Заверив в совершеннейшем почтении, вышел во двор. Оля накинула шубку и вышла со мной.
— Андрюшечка, ты такой классный! Ты мне позвонишь вечером?
— Тебя не репрессируют?
— Нет, что ты. И не волнуйся, папа добрый. А маме ты понравился. И давно нравишься.
— То есть ты все ей рассказываешь?
— Конечно!
— Оль. Как бы там ни было. До такого состояния как вчера, я больше никогда. Прости.