Оказывается, за последнее время сильно прибыла вода, которая, просочившись через гальку, превратила лужицу в солидное озерцо с яминами и коряжинами. Глубина этого озерца доходила до колен, и выловить в нем отдохнувших хариусов не представлялось никакой возможности. Пришлось ограничиться надоевшими консервами. В специальной посудине было разведено некоторое количество живительной влаги. Порции были небольшие — граммов по 150 на человека. Только «отцу» Пульману из уважения к его строительным талантам, возрасту и главное некоторому пристрастию к «огненной» водице по общему согласию была выдана двойная доза. Я произнес небольшой, но довольно корявый спич, ребята с азартом прокричали дружное «ура», и пир начался. Мы чокнулись, выпили, крякнули и принялись закусывать мясными и овощными консервами. Оставшиеся на дне у каждого капли жидкости были слиты в одну кружку, содержимым которой был угощен не в меру любопытный Кут — разве он не член нашего коллектива? Кут по-бабьему взвизгнул, басовито крякнул, перевернулся несколько раз вокруг своей оси и… с аппетитом стал закусывать мясцом, которое ему предложили после выпивки. Кут общий любимец и кормят его, негодяя, на убой.
Мы разъезжаемся
Первого июля мы должны были вернуть колхозу заарендованных лошадей, оставив у себя только одного коня, нанятого у Дмитрия Ивановича. Лошади из управления ожидались не ранее начала августа, так что перед нами маячила невеселая перспектива свыше месяца работать без конного транспорта.
Надо было провести заблаговременную заброску продовольствия в центральную часть района, однако высокая вода не давала возможности осуществить это намерение.
9 июня мы с Ковяткиным возвращались из маршрута и яри подходе к дому были приятно удивлены. Чалбыга, которая во время нашего ухода в маршрут неистово бушевала и ревела как бешеная, неся огромные валы шоколадной воды, вдруг превратилась в многоводную, но не очень глубокую речку, через которую возможно перейти вброд. До сих пор попытки перебраться на ту сторону оказывались безуспешными, и это задерживало наше выступление. Теперь это стало возможным.
И вот 10 июня, дружески распростившись, мы разъехались в разные стороны. Я с Ковяткиным, Петром и Мишей на семи конях отправились вверх по Нелькобе, с намерением километрах в 50 выше устья Чалбыги соорудить лабаз и, оставив там привезенные запасы, вернуться обратно.
Перебитюк с Пульманом, Георгием и Филиппом на двух конях пошли вверх по Чалбыге провести опробование ее гидросети.
Все наше имущество мы сложили в бараке, двери которого прочно заколотили во избежание посещения непрошеных гостей — медведей.
При расставании условились, что 20 июня, «хоть кровь из носу», мы должны встретиться в бараке.
Вверх по Нелькобе
С трудом перейдя Чалбыгу, мы направились вверх по берегу Нелькобы. Это очень своеобразная река. Ее широченная трехкилометровая долина изобиловала огромными наледями, среди которых, причудливо извиваясь, блуждают многочисленные протоки. Несчетное число раз приходилось нам переходить запутанную сеть вен и артерий нелькобинского русла.
Погода стояла какая-то неустойчивая: то ярко светило солнце, а то вдруг начинался холодный дождь с пронизывающим ветром, переходящий в мокрый снег. Обилие наледей на Нелькобе облегчало наш путь, так как, распадаясь на многочисленные протоки, она везде была проходима. Сильно задерживали наше продвижение лошади. Они были очень слабы и совсем выбились из сил после двух дней пути, за время которых мы прошли не более 30 километров. Миша с Петром вели коней. Я и Ковяткин шли отдельно, ведя съемку и местами беря пробы. В ряде случаев последние показывали наличие слабых запасов золота. Бросалось в глаза повышенное количество касситерита в шлихах.
На остановке пришлось серьезно повздорить с Петром. Меня сильно возмутило, что, несмотря на слабость и истощенность лошадей, которые едва тащили наш груз, Петр совершенно не заботился о них. Остановившись на ночлег, он наелся, напился и стал примащиваться спать, пустив коней пастись на моховое болото, не потрудившись даже поискать для них мало-мальски подходящего корма.