Сквозь щели между досками в штаб аванпоста, куда была перенесена пострадавшая, уже пробивались лучи рассвета. Бенджамин дремал прямо на табурете, для устойчивости расставив ноги, скрестив руки на груди. Они оба знали, что при такой жизни надо использовать любую возможность поспать или поесть. Однако доктор тут же приоткрыл изучающе левый глаз, точно почуяв, что на него смотрят. Салли и правда разглядывала его, точно зверь из норки. И доктор для нее казался своего рода экзотикой: слишком опрятный для их мест, слишком высоко державший голову для мирного жителя. Ни мешков под глазами, ни шрамов на лице. Да еще этот прямой нос и жесткие кудри. Салли невольно ощутила, как у нее покраснели щеки (хотя тело нещадно мерзло), будто увидела не случайного доктора, а настоящую кинозвезду, любимого актера. Странно: ей казалось, что она уже ничего не в силах ощущать, только практически циничное безразличие к себе и окружающим, которым «наградило» соответствующее обращение с ней Вааса. Но оказалось, что не все так безнадежно. Она даже смутилась, очевидно, температура немного спала под действием лекарств, мысли немного прояснялись, хотелось поговорить, вот только темы все равно находились невеселые:
— Бен, ты веришь… в сказки?
— Нет, — сдержанным спокойным тоном отозвался доктор. — А что?
Салли-то было невдомек, что он не желает снова повторять свою ошибку, когда импульсивным высказыванием довел до слез и без того натерпевшуюся лиха девочку. Да еще ощущал себя виноватым, догадываясь, что при таких условиях не сумел оказать должной помощи, что теперь все зависело от случая и того, насколько сумел бы организм пострадавшей справиться с инфекцией. Салли показалось, что доктор просто не хотел сближаться с ней, отчего она решила говорить с собой, раз уж в голове возникли какие-то соображения, и ей позволяли их высказать. Она была готова говорить и в пустоту:
— Я просто подумала… Если бы на острове водились феи, они бы и фей продавали.
Но далее она замолчала, озлобленно продолжая про себя: «Отрывали бы им крылья, сажали в пыльные банки и загоняли бескрылых, обезображенных по завышенным ценам. Я даже вижу порой, как Ваас с наслаждением вырывает их крылья, пачкает свои грязные руки в нежной цветной пыльце, смеется над слезами существа… Как всегда. Ничего бы не изменилось. Будь единороги — продавали бы в конюшни в лучшем случае, а так — на мясо и на рог. Будь русалки… В бассейн к любителям экзотических извращений. Сказок нет…»
— Ими правят деньги, — пожал плечами Бенджамин.
— Поэтому чудес не случается, — сурово оборвала Салли, совершенно не своим, слишком низким голосом, отчего доктору почудилось, что перед ним предстал совершенно другой человек.
— Где есть деньги, нет места чудесам, — кивнул Бен, и понял, что они сумеют найти общий язык. Он и не подозревал, чем может быть чревато его намерение сблизиться с личной вещью главаря.
Комментарий к 3. Личная вещь
Ну что, вы видели? Автор описал впервые именно NC-сцену. Автор в шоке, если честно. Или снова это R? Тогда я запутался.
Перевод эпиграфа:
“А ты … ты меня убьешь!”
========== 4. Предатель ==========
I hate what I’ve become.
The nightmare’s just begun
© Skillet „Monster“
Быть живым проще, чем оставаться человеком. И прежде, чем тело, погибнет именно человек…
Бена уже тошнило от этих бесконечных джунглей, от бирюзово-синей воды лагун и потрясающе рыжих закатов, лиловых рассветов. Мужчина просыпался и не мог избавиться от желания закрыть глаза, чтобы не видеть беспорядочного мельтешения малахитовой листвы, да только во сне ничего иного уже не являлось, будто джунгли пропитали его насквозь, оплели паразитическими лианами, выпивая все соки. С тоской и пренебрежением окинул он взглядом очередной аванпост, на который пришлось отправиться вместе с главарем. Любой пират счел бы это за честь, но Бен только морщился мысленно в присутствии Вааса, а проявлять открыто свои эмоции означало навлечь на себя немилость, потому что ничто не скрывалось от ненавистного главаря. И бесконечной пустотой закостеневали души обоих… Но об этом вообще не стоило думать, да и ни о чем не стоило, а мысли все же надоедливыми клопами лезли в голову.
После инцидента с Салли прошло недели две, может, больше. Бен не видел девочку уже давно. Она осталась там, далеко на северо-востоке острова возле лагуны, где часто грузили партии “товара”, то есть переработанной конопли, которая в достатке росла у восточного побережья. Дальше этот яд отправляли на южный остров к боссу всей этой преступной организации — Хойту. У него находился старый военный аэропорт, снабженный новыми самолетами и вертолетами, хотя немалое количество единиц отжившей свой век боевой техники — несколько БТРов и много внедорожников с пулеметами — осталось в результате присутствия военных разных стран на спорных островах в Тихом Океане.