— Даже если так, — растерянно вздохнул Бен, ощущая в себе небывалую отвагу. Он и правда теперь не боялся того, что ждало его по ту сторону «большой земли», как в иной жизни. Он был готов принять отныне любую кару. Зато Герк не горел таким же энтузиазмом:
— Нет! Не так! Говоришь, что жертва крушения, все отрицаешь. Ты еще на меня ЦРУ хочешь вывести? Не такая я рыба важная, мне такого внимания не надо. Ну, все, если получится, жду вас недели через две на пристани возле «Доков Валсы», главное, не попадайтесь на глаза пиратам и ракьят.
— А точный день не скажешь?! — растерялся доктор.
— Я не автобус, по расписанию не хожу, — хмыкнул Герк. — Плюс-минус пару дней. Ну, отсидитесь там в зарослях. Но не позднее тридцатого числа. До этого времени я вас буду ждать на «Доках Валсы». Но туда тоже вам соваться не надо, ракьят не любят чужаков. Потом корабль не сможет столько времени оставаться незамеченным. Лучше двадцать восьмого быть на месте. Место встречи — дом старого рыбака к западу от «Доков». Как уж от пиратов отрываться будете, я не знаю. Но не вздумай их за собой привести!
— Я все понял, — дрогнул на миг голос Бена, но он уже твердо отчеканил: — Значит, до двадцать восьмого. В доме рыбака.
Рация замолчала, доктор решил, что утопит ее возле причала. Но пока что они с Норой сидели в прострации, считая дни до заявленной даты. У Бена не возникало ни единой идеи, как с «Верфи Келла», находящейся почти у самой северо-восточной части острова, перебраться, минуя горы и аванпосты, к почти самой юго-западной точке, где располагались «Доки Валсы». Но доктор ловил взгляд Норы, загоревшийся новой надеждой и почти восхищением.
— Ты молодец, Бен. Мы выберемся, — кивнула женщина успокаивающе. Она оказалась права! Ей везло! И частичка ее везения перепала Бену, когда он послушался и сумел выйти на контрабандиста, который поддерживал ракьят и умел благодарить за помощь, словно Нора чувствовала, что есть еще такие люди.
Но женщина, похоже, думала, что отныне у ее спутника есть продуманный план, и его отсутствие тяжелым грузом легло на не самые атлетические плечи доктора. Над ним повисла тишина, как жесткий куст колючий, запутавшийся в мыслях, как в весах, что мерят истинность и ложь, отвечая на природу зла. И если бы уметь лечить не только плоть, но души колдовским отваром, их отворяя дверь, чтоб петь и знать: далекий лес не изойдет пламенем, не сгорит и музыка чувств. Но Бен выходил, как в безвольном тумане, напряженно вслушиваясь в щелчки собственных мыслей: «Как вытащить их?! Их обеих? Нору, может быть, с собой в качестве санитарки можно брать. А Салли?».
Без нее он не мыслил побег. Ведь она их спасла, их всех, жертвуя своей нормальностью, хрупкая и немая своей простотой, теплотой. И отныне потерянная, ставшая страшно другой, когда из-за штаба донесся противный шипящий голос:
— Эй, Бен. Поди сюда…
Доктор встрепенулся, удивляясь такой перемене, ведь Салли впервые за несколько дней заговорила с ним. А до того то ли себя винила, то ли его за последнюю точку падения, за то, что допустили ее становленье убийцей-палачом. Она переживала, съедала себя, но никого не подпускала. Стараясь построить план побега, доктор не успевал предпринять хоть каких-то попыток ее подбодрить. Он надеялся, что теперь — это первый шаг к их примирению, новый виток дружбы, которая для Бена сделалась чем-то более серьезным. Мужчина хотел бы признаться в этом, вот так, прямо сейчас, потому что не стоило больше тянуть, прячась в осторожных недомолвках.
Но внутренний голос царапал наждаком, без слов подсказывая, будто все не так, и Салли не та. Что-то в ней отталкивало. Может, прищур зеленоватых глаз, может, слишком яркие губы. А еще Бен и не заметил, когда с ее лица совсем исчезли детские рыжие веснушки. Казалось, он до недавнего времени слишком мало ее замечал, преступно мало. Если бы желал уберечь, то сделал бы не то, что в его силах, а то, что сверх сил.
Доктор подошел нерешительно, поглядывая по сторонам, замечая, что пиратам до него нет никакого дела. Салли подозвала доктора к себе, поманив пальцев. Рот девушки нехорошо кривился неприятной улыбочкой, а уж дальнейшие слова и вовсе не радовали:
— Я вот тут подумала. Ну что ты с Норой церемонишься?
— Салли, не начинай! — опешил Бен, который и без того устал и издергался за текущее время, неосторожно бросая довольно грубым тоном: — Что ты предлагаешь?
— Я подержу ее! — безапелляционно заявила Салли, посмеиваясь, словно бросая все свои силы на то, чтобы казаться плохой, отвратительной. Но Бен не верил, что она способна на такое. Не верил, что потерял ее навсегда в тот день, когда она замахнулась ледорубом. Она ревновала к Норе? Это удивляло доктора, он не понимал: