Главное, что не заставляли смотреть на издевательства над Норой. Может, у Вааса не хватало на это извращенности и садизма? Хоть бы так. Хоть бы что-то в нем осталось от человека — убил бы. Да и все. Изможденное сознание просило странных вещей. И неизменно надеялось. Странное в человеке есть свойство — даже в безвыходной ситуации он смеет надеяться, верить в чудо. Когда надежды на спасение не остается, то принимается изобретать что-то еще. После третьего утопления, Бен верил в своего злейшего врага, мысленно прося его просто уничтожить их с Норой как неудачные образцы.
Потом вдруг все прекратилось, Бен только долго откашливался, дергая руками и ногами, точно бился в конвульсиях. На некоторое время его оставили, но вскоре обостренные ощущения донесли до помутненного сознания проникновение иглы в вену руки. Что же мог еще придумать этот проклятый главарь?
Не трогали. Удалось отдышаться. Но вскоре накрыла волна, хуже, чем в пыльном мешке — словно вместо крови потекла раскаленная лава. Бен подскочил, выгибаясь дугой, но его сдержала веревка, словно цепного пса. Из груди вырвался нечеловеческий рык, пленник извивался, точно уж на сковороде. Сознание и воля осыпались прошлогодним снегом, далеким, забытым, смытым тропическими дождями. Съежившийся сумрак нависал тишиной, лианы опутывали, давили, вились змеями.
— Вставай! — приказал голос. Вокруг плясали демоны; вместо лиц — красные языки пламени. Вместо рук — когти.
Шатало, однако Бенджамин поднялся, не удивляясь, что больше не привязан, и двинулся вперед, озираясь. Но замутненное сознание не выдавало ни единой здравой идеи, погруженное в тяжелый бред, подавляющий волю.
Только видения и образы — Ваас! Доктор повсюду видел Вааса. Это ненавистное существо!
Наркотик высвобождал самую глубинную неприязнь. Бенджамин размахивал руками, не ведая, кого пытается ударить, но его толкнули. И измученное тело, поддерживаемое только неизвестным составом испытываемого психотропного вещества, полетело вперед, опрокидываясь на четвереньки, ударяясь коленями и ладонями о камни. Но боли не ощущалось, все тонуло, голова раскалывалась, вместо забытья только все более рьяно пытался доктор ударить каждого из «Ваасов», которые чудились в каждом пирате.
Если какая-то часть сознания еще догадывалась, что это действие наркотика, то она осталась далеко за всяким пределом разумности, которую заменил мрак, болото иррациональных страхов и домыслов. Повсюду чудился враг — единственный, ненавистный, гадкий, обрывающий птицам крылья. И Бену казалось, что у него есть власть и силы отомстить: за себя, за Салли, за Нору. Он поднимался снова на ноги, не осознавая, как назывались предметы вокруг. Вновь его тащили куда-то, приказывали, а он исполнял повеления! Пред ним маячили некие люди, все с лицом Вааса, каждый криво ухмылялся на разные лады. Бен не помнил, как в его руке оказался мачете. В лицо ударил свет прожектора, на миг выхватывая из марева камеру, да, кажется, так назывался этот жужжащий агрегат. Кто? Откуда? Где? О чем? Все поглощали ничто! Вещи утрачивали свои имена, безымянный мир застыл на зазубренном лезвии.
— Убей! Убей! Убей! — смеялся каждый из Ваасов, только голос шел откуда-то сзади, но доктора на тот момент ничто не удивляло. Он подчинялся, он так давно желал вспороть брюхо своему врагу, разрезать горло, вырвать сердце, обрубить уши, стереть навсегда с самодовольной морды эту ухмылку.
И Бен кинулся на первого Вааса, несколько раз с невиданной силой полоснув неумело сжатым мачете по горлу, а затем с размаху треснув по голове, раскраивая череп. Гипу казалось, что настал тот миг — он убил главаря! Но тело повалилось и оказалось незнакомым мужчиной, а главарь смеялся в полуметре от него, извивался, точно лягушка над огнем. Здравая оценка не возвращалась, и доктор, смутно понимая факт своего первого убийства, кинулся на второго «Вааса», на этот раз уже стремительнее, с ожесточением паникующего Раскольникова размахивая мачете, как топором. Дыхание покидало легкие, но упоение моментом заставляло все яростнее вгрызаться в неподатливую плоть, раскраивая голову врага.
В каждом спит чудовище — пираты нашли способ, как высвободить внутреннего демона Бенджамина, которым оказался, как ни странно, этот тихий и нерешительный блоггер, существо, что равнодушно повествовало высокопарным слогом о страданиях людей вокруг. Лишь слегка разрушили контроль — и оно сорвало фальшивую маску пай-мальчишка, обнажая уродливые клыки. Беспощадное, циничное создание, оно разочарованно рычало, когда к ногам его и во второй раз упал случайный мужчина, вместо Вааса. Монстр, входя в раж, вознамерился уничтожить всех «Ваасов», каждого, одного за другим, какой-то из них оказался бы настоящим.