Навигатор показывал, что до «Верфи Келла» можно добраться также вдоль кромки воды, минуя «Берег Хуберта». Только стоило ли стремиться к взятому ракьят аванпосту? Или его вернули? Но где могла оказаться теперь Салли? Лицо доктора болезненно скривилось от этой мысли, во рту появилась горечь невыплаканных слез. Он никогда не слыл сильным человеком. Но неужели он оказался настолько немощен, что растерял всех, кого любил? Одна только Нора осталась, но она за редким исключением сама его вытаскивала, то в переносном смысле, встряхивая морально, заставляя куда-то стремиться, то в буквальном, когда атаковала пирата-караульщика. Ныне она сжимала автомат с полной готовностью стрелять в случае возникновения опасности.
Мелкие камушки скрипели под колесами. Бенджамин заставлял себя размеренно, спокойно дышать, чтобы не впасть в панику и не потерять сознание, подозревая, что его поддерживает только адреналин. Полезная способность человеческого организма — открывать потаенные ресурсы в критических ситуациях. Наверное, только обостренные чувства помогли издалека распознать гул встречной машины. Но к тому времени джип беглецов оказался как раз на ветхом мосту, который надлежало пересечь в рамках обходного маршрута. Съехать с дороги — только в воду.
Вражеский внедорожник приближался, в нем разместилось четверо пиратов. На миг удалось ввести их в замешательство тем, что за рулем перегородившего дорогу автомобиля находился тоже человек в красной майке, но они, наверное, узнали женщину в дредах. Конечно, ведь она столько раз оказывала помощь всему этому сброду вместе с хирургом. Вместо благодарности пираты выхватили оружие. Неужели конец? Неужели вот так обещало закончиться их опасное путешествие?
Бен ощущал, как его руки и ноги наливаются огнем, буквально каждый сосуд полыхал гневом, яростью, которая вырвалась с новым ревом джипа, когда беглец вдавил педаль газа.
— Бен, что ты… — не успела изумиться Нора. Но машина уже рванулась вперед, встряхивая пассажирку. Прямо на врагов — таран. Удар радиатором пришелся в место пассажира. Вражеский внедорожник остановился, а Бен набрал достаточную скорость, чтобы одного пирата смяло, выплескивая на опешившего водителя липкую кровавую жижу.
Клятва Гиппократа? Поздно! Сами заставили нарушить. Бенджамин в тот миг мстил за все то время, что он провел, скованный этой клятвой. Но ненависть в нем не пожирала человечности: это был гнев солдата, который уничтожает врагов, что спалили его дом, убили жену и детей. В случае доктора это был гнев за все время бессилия. Да, за продажу друзей, за торговлю органами, за пытки беззащитной девочки. Хватит! Бен больше не боялся, больше не поддавался течению.
— Вниз! — крикнула Нора, когда враги опомнились и открыли огонь.
Женщина фактически выпихнула доктора из машины, он кубарем, на четвереньках, глотая пыль, шмыгнул за широкий багажник, успев схватить пистолет. Нора же снова открыла огонь из автомата, прижимаясь к ржавому заднему бамперу. Однако высовываться женщина опасалась, поэтому расстреливала короткие очереди, поднимая грозное оружие на вытянутых руках. Бенджамин прижимался спиной к металлу кузова, пытаясь восстановить дыхание. После осуществления его опасной затеи, воздух каленым железом отзывался в легких при каждом вдохе. Но полагаться на одну Нору было, по меньшей мере, не по-мужски. Однако черный тяжелый пистолет в непривычных к оружию руках дрожал, спусковой крючок казался кнопкой запуска ядерных ракет. Страшнее и сложнее всего — выглянуть из укрытия, чтобы прицелиться. Вроде бы пиратов оставалось трое. Судя по глухим редким выстрелам — один из них был с дробовиком. А двое других — с автоматами.