Но как выбраться?
Бак больно вдавливал спиной в стену, придвигаясь все ближе, начиная переходить от шеи к разбитым утром губам жертвы, кусая кожу, отчего вновь показалась кровь. Маньяк восторженно и жадно слизывал ее.
Гип ощущал, как к нему внизу живота придвигается крупный бугор в джинсах маньяка. Бенджамин боролся с диким омерзением, но какая-то невероятная жажда выбраться подкинула ему план: он внезапно ответил на поцелуй, сплетясь языком с этим мужиком с бакенбардами, с этим бесом, что ему и в кошмаре бы не приснилось. Тогда Хьюз явно удивился внезапной перемене в поведении жертвы, на миг ослабив наручники своих пальцев вокруг запястий Бена.
Тот короткий миг невзаимного, но взаимного поцелуя обещал преследовать доктора в самых темных снах, этот вкус чужой слюны с запахом пива и чужой крупный язык, проникший гадюкой в рот. Но мига хватило!
В Бенджамине точно пробудился монстр. Сегодня или никогда! Теперь или уже никогда! Выбора ему не оставляли.
Сначала он резко надавил одной рукой на заднюю часть правого локтя врага, одновременно другой — совершая молниеносный тычок в гортань, отчего Бак немного отпрянул, захрипев, уже, очевидно, не ожидая сопротивления.
Но времени выкроилось не больше пары секунд, однако хватило, чтобы откинуть от себя маньяка и резко ударить его коленом в печень. Не каждый знает местоположение, чтобы точно бить, причиняя одним ударом максимум шока, но Бен обладал необходимыми сведениями и опытом, так что он отлично представлял, где находятся болевые точки на теле человека.
А вот как сообразил, каким образом атаковать коленом… В детстве его били за высокомерие, но это не значило, что он совсем не отвечал обидчикам. И в нужный момент эта забытая ловкость и агрессия нашли себе применение.
Предплечьем он еще раз прошелся по гортани врага, затем сжатым кулаком — по низу живота и, ощутив, что совсем вырвался из объятий Хьюза, доктор ударил ногой по коленям, отчего маньяк на короткое время ошарашено отпрянул, скатившись вдобавок на пару ступеней вниз.
Контрудары Хьюза Бен не ощущал, кажется, его пытались огреть по голове, но он уклонился.
Все-таки удалось усыпить бдительность и убедить, что желания совпадают, значит, и связывать не надо. Но с чего бы они вдруг совпали?
Бен опрометью ринулся из подвала прочь, радуясь, что хотя бы никто не успел запереть. Зато при выходе из жилища он совсем запамятовал, что вторую дверь надо тянуть “на себя”. Дернув “от себя” пару раз, он в ужасе навалился плечом, а затем выбил ногой, практически снося ее с петель.
Оказалось, что кусок металла успешно открывается в обе стороны при должном старании, которое пришлось проявить, потому что доктор подозревал, что в его не сильно тренированных кулаках не так много силы, чтобы свалить замертво бывшего военного, да и оглушить его удалось только на короткий срок.
Что было дальше с Баком, знать не хотелось. Главное, что он не успел затащить обратно в подвал. Гип, на ходу натягивая брюки, вылетел к водителю джипа. Вот уж не думал доктор, что будет так рад второму Бенджамину, который еще несколько дней назад нагло подначивал его и вовсе не поблагодарил за спасение от акулы.
— Едем отсюда! Быстро! — воскликнул сорвавшимся голосом Бен, запрыгивая на место пассажира.
Водитель ничего не спросил, тут же вдавливая педаль газа и разворачиваясь не хуже участников Формулы-1, разве только вместо шикарного Феррари достался столетний джип без крыши и ветрового стекла, снесенного, чтобы стрелять было удобнее.
Джунгли заметались с невероятной скоростью. Ехали куда-то прочь от Бедтауна, и доктор не понимал, куда и зачем, главное, что он выбрался. Но морщился и плевался через борт, будто сильный настойчивый язык все еще хозяйничал у него во рту. Обратную дорогу Бен не помнил из-за шокового состояния.
***
— Ну че, Бен, косячок? — усмехнулся Бенджамин другой, когда они снова добрались до переправы, ведущей в форт Вааса.
— А-а… По***, давай, — нервно дернулся Бен.
Всю дорогу сердце бешено стучало. И в кои-то веки Бен оказался рад главарю, когда прибыл обратно в форт, миновав пулеметчиков, снайперов и собак. Ваас, конечно, мог его убить в любой миг, так, чисто от плохого настроения. Но смерть оказывалась не самым худшим исходом. Да, Ваас по сравнению с тем существом показался просто замечательным человеком.
И вообще Бен испытал приступ любви ко всем окружавшим вещам: солнце, небо, море, волны, пираты… Все, что угодно, что он не терпел до этого проклятого дня. Он был экзальтированно рад любой мелочи, возможно, из-за начинавшего медленно действовать слабого наркотика.