Пытаемся нанять лодку в другой угол бухты, до которого верст пять. Нам говорят; подождите лодка будет, но не терпится и какой-то предприимчивый лодочник. заведя отдаленный сарайчик, слегка всё-таки конфузясь, говорит; «отдельно очень дорого, десять иен будет стоить»! Мы разочаровали предприимчивого «сендо» (лодочника) и через полчаса переехали, заплатив по 15 сен с человека. (15 коп.).
Квартира, в которой мы поселились заслуживает описания; в тридцати шагах от моря одному владельцу принадлежат 5 домов. В одном из них гостиница, где берут на полном содержании полторы иены в сутки; около протекает ручей, в котором ночью шуршат крабы, днем таящиеся под камнями и мостиком. Кругом заросли сахарного тростника, целые рощи фикусов, тонкие стебли бамбука и пропеллеры банановых пальм. Все это на почве, которая на обрывах кажется обрызганной кровью, или сафьяновым переплетом, выткнувшимся из зеленой гущи толстых лакированных листов.
Хозяева японцы; они отдают нам за семь иен в месяц домик над ручьем; в домике нет потолков, крыша из пальмовых листов, когда лежишь на полу и смотришь вверх то никогда не забудешь, что ты у тропиков. Домик сделан из тоненьких досок: ночью, когда смотришь на него со стороны, а внутри помещения горит лампа, то он весь просвечивает большими щелями и круглыми дырочками, отверстиями работы местной крупной шашели.
Спать в этой избе чрезвычайно приятно, и хотя на ночь задвинуты окна и двери, но звездный воздух свободно проходит под крышей, где вдоль стены большая щель вокруг всей хижины.
Домик расположен в долине, поэтому восходящее солнце на всей этой стороне острова появляется не сразу оно долго озаряет небо, пока выберется из-за цепи гор, загораживающих восток. В шесть часов утра храме, на пригорке раздается звон небольшого колокола… Умывание из колодца, в котором вода не далеко и отличается большей теплотой, она много теплее комнатной температуры… Вокруг круглой бухты три деревни.
Мы поселились в «Огюрэ»: десятка три домов вытянулись узенькой улицей вдоль песчаной отмели, на которую вспрыгивают изумрудные валы, забежавшие из океана умирать в этом кладбище волн.
Все население у берега состоит из торговцев лавочников, приехавших сюда и разведших здесь сахарные плантации, устроивших сахарные кустарные заводы; в «Огюрэ» сколько домов столько лавок; здесь есть все, что неизбежно в жизни японца: здесь парикмахерская, а также специалист по золотым зубам; редко встретишь человека, не побывавшего у него; тут же на берегу почта и большое здание школы, около которого шум детских голосов, не заглушаемый прибоем. Этот поселок у моря ничего все же не дает нового, особенно, когда присмотришься к нему, это – типичная Япония!
Чтобы прикоснуться к быту местного, более древнего населения, нужно подняться от берега… В зарослях, в чащах фикусов, в путанице огненных дорожек, обросших синими мощными агавами вы увидите большие шалаши, сплетенные из листьев сахарною тростника, в них только нары и циновки японского образца, но закопченные дымом мохнатые стены и потолок переносят вас сразу в мир иной жизни, более простой и примитивной, совершенно уже лишенной японской жантильности.
В горах много таких хижин: оттуда часто спускаются свирепо ревущие черные быки, которых проводник тянет за кольца, продетое в нос животного, кольцо бывает окровавлено, строптивое животное не жалеет себя, пытаясь поставить на своем… Живущие в горах могут все доставить только или на этих быках или же на себе.
На острове одна лошадь белая и я уверен, что многие мальчики живущие здесь видели это животное только на картинках… Бык свободно справляется с горными тропинками – он вертит пресс сахарного завода, на его спину взваливают всевозможные тяжести; на всем острове нет ни одной телеги: дрова, скошенная трава, охапки срезанного тростника все доставляется жителями на своих спинах, на особых рогульках, спинах поражающих своею выносливостью, причем преодолевая подъёмы и спуски, большие тяжести иногда несут целые версты; носят равно и мужчины и женщины.
На острове три деревни, но кроме того в горах рассеяно много отдельных хижин; возле посажены банановые пальмы; в горах много апельсиновых и лимонных деревьев, крупные плоды которых продаются в лавчонках «Огюры»; растительность гор, кроме перечисленного, состоит еще из всевозможных пород пальм: кокосовые, фиговые и всякие другие, свободно растущие здесь; стволы засохших торчат из земли подобные хоботам слонов, зарытых в землю; виднеются пальмы стволы которых пускают корни от веток высоко от земли, так что деревья кажутся стоящими на высоких ножках.