Камилла была в простом чёрном платье, обтягивающем её грудь и бёдра, но при этом развевающимся у колен. Её кожа блестела, волосы были светлее и длиннее, чем в последний день нашей встречи. В тот день, когда я стоял на кухне в том старом коттедже и позволил ей уйти.
Я знал, что ей это нужно, знал ещё до того, как Гарретт напал на неё, и расследование закрыли. Я знал, что ей необходимо было уйти и найти себя, но решил захоронить эти мысли в глубинах своего мозга, молясь, чтобы она никогда к этому не пришла.
— Привет, — Камилла улыбнулась, и моё сердце заколотилось.
Я не стал тратить время на странные приветствия и поспешил обнять её, потому что именно это советовали мне мои инстинкты. Сегодня я следовал своим инстинктам, а не догадкам.
Она ответила мне объятием, и я почувствовал её сердцебиение на своей груди, задержав её в своих руках на секунду дольше положенного. Она пахла по-другому, некий пряный аромат заставлял мою кровь вскипать, а то, что ниже пояса, думать лишь об одном. Её кожа по-прежнему была шелковистой, и в её объятиях я чувствовал себя как дома. Полностью. Я не мог найти другого слова, чтобы описать свои чувства.
Я первым отступил, и в тот момент, когда я положил руку ей на спину, чтобы провести к машине, она заговорила:
— Куда мы едем?
Я ухмыльнулся, не выдавая секрета:
— Есть у меня одно местечко на примете.
Одной из причин, почему я поступил в Корнелльский университет, были связи… разумеется, кое-кто из моих знакомых в Харлин Фоллс владел тут гостиницей и помог мне в процессе поступления. Не то чтобы мои оценки и опыт не говорили сами за себя, но хорошие связи всегда пригодятся. И этот мой знакомый оказался владельцем винодельни тут при университете; его программа и винодельня были известны во всей континентальной части США.
Немного уговоров и обещание оказать ответную услугу, и мне позволили устроить частный ужин в самом сердце винодельни. Идеальная романтичная атмосфера, чтобы попытаться заставить девушку моей мечты снова влюбиться в меня.
Поскольку, учитывая наше душераздирающее расставание, наши взаимодействия были теперь далеки от любви. Разговор в поездке получался приятным и дружеским, если избегать слона, сидевшего на заднем сиденье.
— Как поживают Арчи и Фоун? Я мечтаю об их пирожных всё время! — Камилла рассмеялась, и я понял, что она вспоминала тот день, когда мы ходили в их кафе.
— У них всё замечательно, весёлые, как всегда. Мне придётся привезти тебе что-нибудь от них и сказать, что ты интересовалась ими. Они часто спрашивали о тебе. Как и каждый, с кем ты там познакомилась.
Я не хотел, чтобы она чувствовала вину, но, боюсь, именно это у меня и получилось. Улыбка сошла с её губ, и Камилла физически пыталась отделаться от этого ощущения.
Я быстро постарался исправить свою ошибку:
— А как Клинтон поживает? Всё такой же энергичный, как всегда?
Она улыбнулась и посмотрела на меня, её глаза блестели при свете солнца, заполняющего кабину пикапа:
— У него всё хорошо, конечно, как всегда, выполняет очередную миссию. Его новая задача — вести дела, пока я учусь. Не то чтобы я не помогаю ему, именно поэтому я здесь. Я получаю ускоренное бизнес-образование для того, чтобы улучшить мои навыки, необходимые для управления компанией или совместного управления с кем-то на мой выбор. Это наследие моего отца, и я хочу, чтобы он мной гордился.
Сердце моё переполнила гордость за неё и любовь к ней. Конечно, её отец гордился бы ею. У неё золотое сердце, и я был уверен, она понимала смысл семьи, потому что только человек, любящий и уважающий своих родителей, хотел бы продолжить семейное дело.
— Я считаю, ты поступаешь правильно. Твои отец и мать… им бы это понравилось.
Она улыбнулась, едва уловимая грусть тенью скользнула по её губам. И пусть прошёл почти год со дня их смерти, я знал, как тяжело ей было. Такое никогда до конца не пережить. Это тупая боль, пульсирующая в уголке сердца.
Как только мы заехали на винодельню, я услышал вздох с пассажирского сиденья. Виноградные лозы, ряд за рядом, освещали гравийную дорожку до главного дегустационного зала. Мы проехали немного дальше, и нашему взору открылись холмы из виноградных лоз, простирающихся до самого низа к озеру Кайюга. Я не мог осмотреться, так как вёл машину, но Камилла то и дело ёрзала на сиденье, восхищённая романтической атмосферой, и будучи не в состоянии скрыть своего восторга.
— Натан… это так красиво!
Я не скрывал своих чувств:
— Я хотел сделать сегодняшний вечер особенным. Пришлось сделать парочку звонков.