— Ты знаешь, — ее зеленые глаза столкнулись с моим взглядом через гладь зеркала. — это что-то новенькое. — девушка склонила голову на бок прикасаясь к пупку. — вот эта линия как-то же называется, а я опять забыла. Все время спрашиваю у своего врача, как именно, и все время забываю. Говорят, что с беременностью женщина становится рассеянной. Можно будет спросить у Росс. Или думаешь, она не знает такие мелочи? — Лина опустила блузку и повернулась ко мне.
— Как ты себя чувствуешь? — спросила подойдя ближе я.
— Ох, — Лина опустила свой взгляд в пол. — честно говоря, первые три месяца были ужасными, но не из-за беременности, нет, ты не подумай, что я не хотела этого ребенка, просто я… — она вздохнула. — честно? Нин, я так долго сомневалась из-за Артура, что на секунду не была уверенна вообще ни в чем, но, когда мне дали послушать сердечко моего ребенка, — она обвила ладонями живот. — я поняла, что ни Артур, ни мои сомнения не должны помешать крошке родится. Сейчас все по-другому, и я счастлива, что могу быть свободной от всего прошлого. Нин, я чувствую себя прекрасно. Ведь зачем ходить вокруг да около? Я развелась с Артуром. — ее улыбка стала по-детски милой.
— Надеюсь, у тебя хватило смекалки, чтобы когда родится ребенок потребовать с Артура алименты? Смотри, а то будешь, как моя мать всю жизнь работать за еду и подачки только потому что у тебя гордость или еще какая-то херня, которая не позволяет тебя «унижаться» перед бывшим ради этого, но зато позволяет тебе сосать хер босса, что на тебя его положил. — прошептала в обиде за свое детство я.
— Нин, прости, пожалуйста, я не хотела… — ее ласковые ладони обвили мои плечи. — прости, солнышко. — Лина нежно прижалась к моей груди положив голову на плечо. — как у тебя дела? Так странно, но мы были так долго рядом, что по Пандоре, что по Артуру, но никогда не было времени просто поболтать, словно мы ужасно далеко друг от друга. — вздох. — прости, ты, наверно, думаешь, что я слишком любезная.